Сестра русалки - Майя Эдлин

– А какой у меня был выбор? – пожала плечами Соня. – Поверьте: прятаться – намного страшнее. Плюс меня успокаивала мысль о гребне.

– О гребне? – не сразу поняла я.

– О расческе… – пояснила Соня. – Которую она попросила при первой встрече. Если верить словам девочки из нашего отряда, навка не должна была навредить тому, кто дал ей расческу. А мне очень хотелось в это верить. И вот однажды во время очередного сончаса я вылезла из окна спальни и отправилась к иве, уверенная, что навка будет меня ждать.

Глава 5

Соня сидела на берегу и наблюдала, как голубое озеро наливается синевой – берлинской лазурью, как сказала бы Лиля. Как на волнах играют розовые закатные блики, как окрестные дома погружаются в загробную, только им свойственную тишину. Молчаливый колокол походил на притаившегося в берлоге кровожадного зверя, выбирающего очередную жертву.

Да и само озеро сейчас больше напоминало пятившегося хищника: отступая от берегов вслед за отливом, оно скалилось острой галькой и недовольно ворчало. Ему не нравилось, что кто-то наблюдает за его отступлением, и оно нервно швырялось водой, но капли едва доставали до босых ног сидящей на берегу Сони.

Она подняла влажную гальку и кинула в настороженно шипящее озеро – иди уже, нечего мне тут огрызаться. Недовольные холодные воды мигом ощетинились, выпустив из своих недр щупальца тумана. Разрастаясь и множась, те алчно поползли вдоль берега, стремясь в глубь леса, поближе к домам, поближе к людям. Словно шпионы, они стремились исследовать каждый закуток, чтобы доложить последние новости своему господину.

Соня поглядела на затаившуюся церковь, и в голове зазвучали голоса из далекого прошлого:

– Ты что, подчиняешься звону колокола?

– Конечно. С ним шутки плохи.

– С колоколом?

– Не с колоколом, глупышка. С тем, кто в него бьет.

Словно прочитав Сонины мысли, озеро окатило ее очередной волной. Та злорадно лизнула голую ступню – ага, поймала тебя! Теперь знаю, какая ты на вкус!

Поморщившись, Соня поджала ногу под себя в надежде, что нагревшееся на солнце черное платье быстро впитает холодную озерную воду.

Сзади послышались шаги. Не оборачиваясь, она выставила вбок левую руку, под которую с готовностью поднырнул светловолосый мальчик, одетый в черный траурный наряд.

Соня прижала брата к себе и уткнулась носом в его пшеничные волосы.

– Страшно тебе, Антош? – проговорила она в мягкую макушку.

Он покачал головой и сжал руками сестринскую ладонь.

– Грустно?

Этого Антон не стал отрицать. Лишь тяжело вздохнул, словно вся тяжесть мира обрушилась на его хрупкие детские плечи.

– Похороны – это всегда страшно и грустно, особенно когда… – Она запнулась, подбирая слова.

Антон вынул из кармана блокнот и трясущейся рукой накорябал вопрос, который мучил его уже несколько дней.

«Почему Эля это сделала?»

– Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем,– честно ответила Соня.– Возможно, Эле было слишком плохо и казалось, будто никто в целом мире не способен ей помочь. Даже близкие люди. Даже Нина. Но…– Она дернула рукой, привлекая внимание брата.– Эля была не права. Безвыходных ситуаций не бывает. Выход можно найти всегда, понимаешь?– Дождавшись кивка, Соня с жаром добавила: – Даже если кажется, что весь мир против тебя и всем будет лучше, если ты исчезнешь… Даже если руки опустились и больше нет сил бороться… Даже тогда найдется хотя бы один человек, жизнь которого с твоим уходом потеряет смысл. И именно этот человек обязательно встанет на твою сторону против остального мира. Такой человек есть всегда.

Антон еще раз вздохнул и заглянул в сестринские глаза.

– Нашел другую Соню? – с тяжелым сердцем поинтересовалась она, на что тот разочарованно покачал головой. – Тебе без нее одиноко, да?

Антон вновь потянулся к блокноту.

– Она тебя не бросила, – возмутилась Соня написанному. – Она просто… Осваивается. Ей так же, как и нам, тяжело в новом доме. Может быть, она, как и ты, бродит по комнатам и не может тебя найти. Вы, сударь, когда последний раз ночевали в своей спальне? – Соня шутливо пихнула брата плечом, и тот захихикал. – Вот-вот. Как ты предлагаешь тебя искать, если ты минуты на одном месте усидеть не можешь?

Поразмыслив, Антон вновь взялся за карандаш.

«Скучаю по ее сказкам».

– Я знаю, малыш. – Соня еще сильнее прижала брата к себе. – Ты совсем перестал рисовать. Это очень грустно. Но ничего, – бодро проговорила она. – Другая Соня обязательно вернется, а пока что тебе придется довольствоваться оригиналом. – Смех брата привычно растопил ее сердце, покрывшееся за тяжелый день коркой защитного льда. – И есть Лиля, которая рассказывает сказки не хуже. Вот придем домой, я тебе почитаю.

Антон потянулся куда-то в сторону и с довольной улыбкой вручил Соне книгу.

– Ах ты жук! – усмехнулась она. – Все-то он предусмотрел.

Тот с невинным видом развел руками.

– Только немножко, хорошо? А то совсем стемнело. – Соня глянула на чернильную озерную гладь. – Про охрану замка читаем?

Антон кивнул и ткнул пальцем в нужное четверостишие.

Они немы и неподвижны,

Они холодны и глухи,

Они как будто повстречали

Горгону страшной красоты.

Один без ног, другой – безрукий,

Все искалечены и злы.

Как будто каменное войско

Вернулось с каменной войны.

Но не вводитесь в заблужденье,

Что раз немы, то не страшны.

Один лишь взгляд немого стража —

И вы навек обречены.

Увы, у каменного войска

Веками длится службы срок,

И пронесет оно сквозь годы

Свой страшный и суровый рок.

Предназначенье их простое —

Народ дотошный отгонять.

Угрюмый, старый, страшный замок

От любопытных охранять.

Ведь в замке том живет художник.

Он, заперевшись у себя,

Рисует страшные полотна

И сходит медленно с ума.

Соня посмотрела поверх книги на заходящее за холм солнце, которое хваталось угасающими лучами за водную гладь, не желая отдавать озеро в объятия ночи.

– Что за черт? – вскочила она, бросив книгу на гальку. – Руки! Из воды высунулись чьи-то руки? Видишь?

Антон судорожно забегал взглядом по волнам, выискивая то, что так взбудоражило сестру.

– Вон, вон они! Там! Видишь? – Соня ткнула пальцем на две кисти, змеями извивающиеся над водой. – Да вон же… – Она в отчаянии топталась