Крипипаста - Влад Райбер

– Всё хватит. Ты иди домой, и я пойду к себе, – плаксиво сказала девушка. У неё уже глаза от слёз опухли.

– Арина. Ты ведь мне вчера говорила, что любишь, а теперь это, – мне казалось, что скоро у меня язык отвалится, так я устал говорить.

– Всё. Давай закончим, – не уступала она. – Я сейчас уйду, а ты не ходи за мной. Понял?

– Нет, я пойду за тобой, – сказал я.

– Нет, не пойдёшь, – почти злобно сказала Арина.

– Пойду! – упрямится я. – И буду ходить хоть всю ночь, пока ты хотя бы не объяснишь в чём дело!

– Нет, я уйду, а ты за мной не пойдёшь, – почти крикнула она. – Не пойдёшь!

Девушка вскочила со скамейки и побежала. Меня будто дубиной ударили, голова закружилась. Я увидел, как мелькнуло светлое платье Арины и исчезло за фасадом дома.

Я хотел встать. Хотел, но это было невозможно. Будто давно забыл, как вообще это делается. Я опустил голову вниз и увидел, что у меня нет ног. Да, ног не было! Только две культи торчали из коротких шорт. И на них были белые, давно заросшие шрамы. Что это такое?!

А рядом со скамейкой стояла коляска. Моя коляска. Она заменяла мне ноги. Уже давно. Очень давно. Конечно, у меня нет ног. Почему я вдруг подумал, что у меня есть ноги? Я потерял их в аварии…

Что? Такого не может быть!

Мне было тринадцать. Отец взял меня в поездку. Мы попали в аварию. Отец погиб.

Как отец погиб? Он не мог погибнуть. Я виделся с ним недавно. Пришёл к нему на своих ногах! Рассказал, что у меня есть девушка…

Вот так во мне сражались две версии разных воспоминаний. Что из этого было правдой?.. Правда была у меня перед глазами: две культи вместо ног и хорошо развитые руки.

Я был совсем ребёнком… Очнулся в реанимации уже без одной ноги. Вторую врачи обещали спасти. Год делали сложные операции – не удалось. Пришлось и вторую ампутировать. И я получил кресло на колёсах и таблетки, чтобы не болел повреждённый позвоночник.

Я помнил это яснее, чем то, как ходил на своих ногах. Воспоминания о выпускном в школе, университете, о долгих прогулках, о девушке, за которой я бежал с пачкой салфеток, казались мне вчерашним сном.

«Что же я сижу тут один в незнакомом дворе?» – у меня из глаз хлынули слёзы. Я опёрся на руки, приподнялся и упал лицом на твёрдую землю.

Когда я пришёл в себя, надо мной стояла Арина. Она всхлипывая просила меня подняться. Я как обезумевший стал разглядывать, ощупывать своё тело. Ноги были на месте. Слава богу!

Не было и коляски рядом со скамейкой. Я был цел и здоров.

Арина помогла мне встать. Голова всё ещё кружилась. Я держал девушку за руку, и мы, не говоря друг другу ни слова, пошли ко мне домой.

– У меня к тебе два вопроса, – сказал я, когда мы уселись за стол напротив друг друга. – Первый: ты всё ещё хочешь со мной расстаться?

Арина помотала головой, и на её глазах снова выступили слёзы.

– Хорошо, – выдохнул я. – А теперь, пожалуйста, объясни мне, что это было. Только не спрашивай о чём я… Думаю, ты знаешь о чём.

– Это будет очень трудно объяснить, – предупредила Арина. Голос её стал твёрже. Кажется, ей стало легче от того, что больше не нужно ничего скрывать от меня.

– Ты умеешь вызывать галлюцинации или что? – спросил я.

– Нет. Это всё по-настоящему, – Арина помахала руками на лицо и попросила воды. Я налил и подал ей кружку. Она сделала глоток и продолжила. – Я могу… Как это сказать? Могу менять реальность. Ты понимаешь, что любые события могли сложиться по-другому? Вариантов того, как всё может или могло происходить очень много. Миллиарды! Вот я могу выбирать эти варианты. Менять их.

– Но это же бред, – не сдержался я. – Это же фантастика какая-то. Такое невозможно!

– Я это делаю. Веришь ты или нет. Так получается, – ответила Арина.

– Значит, ты можешь менять прошлое, и это сказывается на настоящем. Так что ли? – пытался понять я.

– И это тоже… Я сама не знаю, – пожала плечами Арина. – Много вариантов того, каким мог быть наш мир. Как могли выглядеть вещи, люди, какими могли быть законы физики. И всё это я могу менять… Переключать… Не знаю! Я это не контролирую. Это само происходит, когда я напугана или когда сильно злюсь, когда в отчаянии… Иногда я могу исправить то, что натворила, иногда нет. Если подсознательно не хочу исправлять, то уже ничего не сделаешь… От светлых чувств тоже работает: могу вернуть кому-нибудь близкого человека, могу исцелить болезнь, несчастного сделать счастливым. Но это происходит реже, чем то, что было с тобой сегодня.

Я ещё раз посмотрел на свои ноги.

– А что случилось с тем мужиком? – спросил я. – Помнишь того, что в парке на меня напал.

– Он умер, – Арина снова помрачнела.

– Как умер? Почему? – я надеялся, что она этого не скажет.

– Давно умер, – Арина опустила глаза. – Больше десяти лет назад. Он когда-то отравился сильно. Счастливый случай его спас: сосед к нему зашёл, увидел его на полу. Врачи успели откачать… Так вот я перепугалась и сделала так, что не было этого счастливого случая… Ты этого мужика помнишь, потому что был рядом со мной. А для всех он давно умер.

– Как же так? – мне было трудно пропустить это мимо ушей.

– Не кори меня за это, – Арина сделала ещё глоток из кружки. – Пользы от моего раскаяния не будет. Уже не исправишь. Я то событие «с корнем вырвала». И его жена, которая не стала его женой… Вышла замуж за другого и у них родился ребёнок. Вместо одной жизни всегда появляется другая жизнь. Есть такой закон.

– А откуда ты всё это знаешь? – спросил я.

– Просто знаю и всё. Я это вижу, когда реальность ломается, – ответила Арина и попросила больше ни о чём не спрашивать.

Позже она всё-таки объяснила, почему хотела расстаться. Чтобы ничего не натворить, ей нужен внутренний покой. А привязываясь к человеку, испытываешь много волнения и страхов. Арина считала, что в любви человек теряет себя.

«Тебя хотят каким-то видеть, ты хочешь каким-то казаться. И в итоге уже не ясно, какой ты настоящий», – говорила она.

С того дня, как Арина у меня поселилась, мой сосед за стеной, похоже, исцелился от хронического бронхита. Я уже привык к его вечному кашлю, а теперь он почти никак не обозначал своё присутствие. Только иногда напевал что-то на балконе.

Однажды я спросил у Арины, когда она узнала о своих способностях. И она рассказала мне эту историю:

– У меня в детстве была любимая книжка. В ней была картинка: звёздное небо и Добрый месяц. Он был живой. У него был глаз, нос и рот. Мне очень нравилась эта картинка. И мама мне сказала, что мы можем испечь печенья в виде месяцев. Я обрадовалась. Мы раскатали тесто и стали вырезать кружки стаканом, а потом резали их ещё раз и получались месяцы. Я спросила у мамы: «А где же глазки и нос?». А она ответила, что для этого нужны специальные формочки, а у нас только стакан. Я была немного разочарована. А потом мама вынула готовое печенье из духовки, и я увидела, что у всех наших месяцев есть рты, глаза и носы. И все они были похожи на месяцы из книжки… Я не помню реакцию мамы: удивлялась она вместе со мной или нет. Но я подумала, что она волшебница.

Позже Арина поняла, что мама здесь не причём. Арина боялась своего отца. И мама тоже его боялась. Он не жил с ними, но иногда приходил. Всегда был пьян, орал на маму, злобно смотрел на дочь.