Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс

Ознакомительный фрагменткуртке есть мелочь. Только… Гвен же не дура. Конечно, она переехала сюда только в этом году, ради стипендии, а игра в Озерную Ведьму уже пошла на убыль, то есть фирменный тук-тук-тук она могла не опознать, но все-таки…

Что, если у него на шее появятся свежие засосы? А рот будет вымазан чьей-то губной помадой?

Гвен, конечно, из большого города, но не до такой степени большого.

Если ты акула, надо двигаться, так? Двигайся – или умрешь. После резни эти слова стали для Тони девизом, как наклейка на машине. Строго следовать этому девизу, быть в постоянном движении – и та жуткая ночь на воде с каждым днем уходит от тебя все дальше, с каждым взмахом хвоста. Или – если взять этот мотель, – с каждым толчком хвоста. Вот о чем Галатее надо было написать. Сын директора школы, баскетбольная звезда – и выбрал себе в качестве тотема акулу? Ту самую, которая была на экране, когда его папа-директор умирал в воде?

Может, и так.

Но если сказал «А», надо говорить «Б».

Главное – все время двигаться: на прошлой неделе – Пенни, на этой – Гвен, а сейчас… кто она, эта Озерная Ведьма?

Вайнона Эф, с ударением на инициале?

О да. Да, да, да.

Он рад, что игра вернулась. Пусть она не новая – что с того? Еще какая новая. Ничего, хендерсонцы; оттого, что принцесса из Терра-Новы прочитала свой доклад при полном зале слушателей, игра никуда не делась, вот еще. Скорее, стала еще популярнее, уж никак не увяла.

Вот и Тоби наклонился проверить – не увяло ли на морозе его достоинство?

Значит, вперед.

Ведь местному холод нипочем, так? Если ты в этих предгорьях родился, если зима у тебя в крови?

Но понятное дело, ветру надо подставить спину, чтобы не пробрался под куртку. Сегодняшняя Озерная Ведьма, кто бы она ни была, не ожидала, что Тоби появится: краем глаза он видит, как нечто черное скрывается в снежной пелене.

Точно не скажешь, Вайнона это или нет.

– Поймаю! – все равно кричит Тоби, и погоня продолжается.

Галатея объяснила слушателям, что вся эта беготня друг за другом – лишь прелюдия, жертва соблазняет охотника: кровь пульсирует, дыхание прерывистое, и, если Озерная Ведьма постучалась в нужное время, значит, тот, кто ее все-таки поймает, тоже не очень одет. Как и она под своей облегающей накидкой.

«Удобно, да?» – сказала Галатея, и слушатели в зале засмеялись во второй раз.

Как всегда, у двух дверей из аудитории стояли вазы с презервативами: бери, никто ни о чем тебя не спросит.

Как всегда, кто-то уже опустил в каждую вазу открытую английскую булавку.

Умора.

Кстати. Тоби роется в карманах и выуживает оттуда…

Визин, ясное дело. Синяя ручка. Бумажник, черт его дери. Надо его куда-то припрятать, иначе Гвен поймет, что деньги для автомата у него были.

А что в другом кармане?.. Ага. Три пакетика.

Тоби прикинул… да. Столько и должно было остаться.

Он снова рассовывает все по карманам и видит, как от автоматов на него смотрит лицо в капюшоне.

Через секунду он уже там, ноги почти онемели от холода, а Озерная Ведьма – между прочим, в зимних сапогах, по следам видно, – обегает мотель с другой стороны.

Но Тоби на мякине не проведешь, он отступает назад и тут же бежит в сторону входа, потому что, если жертва думает, что охотник погонится за ней мимо автоматов, другого пути вернуться у нее нет.

– Оно должно того стоить, должно! – кричит Тоби навстречу бурану и улыбается во весь рот.

Вдруг на пороге их номера появляется Гвен.

– Деньги улетели! – бросает ей Тоби и делает вид, будто хочет поймать летящий на ветру доллар.

– Давай дам другой! – откликается Гвен, ежась от холода.

И… только не это.

Увы – она видит легинсы для йоги и футболку, они прямо у нее под ногами.

– Что это? – кажется, слышит ее вопрос Тоби. По крайней мере, его можно угадать по ее напрягшимся плечам. По ее сверкающим глазам.

«Ты не понимаешь, – хочет объяснить он ей. – Надо узнать, кто это. Второй раз она не постучится».

Если перевести, получится: в жизни раз бывает восемнадцать лет.

Тоби делает шаг в сторону Гвен и тут замечает на парковке… нечто огромное. Будто с неба упала гигантская черная стена и перегородила стояночные места.

– Что за хрень? – бормочет он и бросает взгляд через правое плечо: вдруг рядом возникла Озерная Ведьма, сейчас дотронется до него и снова ускользнет.

А тут еще Гвен, она подняла одежду и внимательно ее изучает.

Узнаёт, чья она? У девушек на такие дела особый нюх, верно?

А тут еще… Что это за хреновина на парковке?

Это уже слишком.

Отдаляться от мотеля Тоби не хочет, но, чтобы разгадать эту загадку, хватит и нескольких шагов.

С трудом передвигая ноги, стуча от холода зубами, он идет к парковке… Что это? Мусоровоз?

Мощный порыв ветра бросает жесткие снежинки ему в лицо, в глаза, в легкие, он отворачивается, трясет головой. Нет уж, довольно. Лучше вернуться в номер к Гвен. Если это и правда Вайнона – замечательно, прекрасно, чудесно. Только в другой раз, милая, ладно? Я занят, понимаешь?

И вообще, ты не заметила, что на улице жуткая холодрыга?

Он, как может, съеживается, чтобы укрыться от ветра, и тут… ощущает жаркое прикосновение. Жаркое и мгновенное.

Поначалу его примитивный акулий мозг отказывается это переварить.

Часть игры – ее «продвинутая версия», как высказалась Галатея, окончательно всех утомив, – сводится вот к чему: Озерная Ведьма проносится мимо и «салит» тебя по плечу. «Как в танце», – объяснила Галатея, но на этот раз никто не засмеялся.

«Осалить» – обычное дело для американских индейцев», – сочла нужным объяснить она, будто хотела показать, какой она типа знаток, мол, даже обидно, что такое надо кому-то объяснять.

На парковке, через два месяца после выступления Галатеи, Тоби смотрит на мерцающий неоновый знак: гигантский умирающий индеец на гигантской изможденной лошади. А потом, чтобы проверить, не почудилось ли ему, Тоби смотрит вниз, на свои руки, сложенные корзиночкой у талии.

Они красные – не столько от света, излучаемого неоновым индейцем, сколько от крови, его крови, а в руках он держит… держит…

Тоби трясет головой, отшатывается.

Он держит свои кишки, свои внутренности, свою печень и поджелудочную железу, желчный пузырь и еще что-то, а руки до такой степени онемели, что даже не чувствуют веса внутренностей.

Тоби убирает руки, чтобы ничего этого не видеть, будто этого нет, но