Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

по району. Жаль, наши траектории не пересеклись раньше. В общем, Лапенко – щенок его дочери. Она уехала куда-то вместе с мамой. Жору оставили присматривать за песелем, а он его потерял. Ужасно распереживался, начал искать, а на поиски прихватил лекарство от нервов – фляжку с вискарем. Пришлось провожать их обоих, щенка и хозяина, до дома. А там слово за слово, тост за спасение Лапенко, следующий за мир во всем мире, и понеслось…

Это было так по-андреевски: на пустом месте найти маленькое приключение и выручить кого-то из беды. Пока он говорил, Варя ярко представляла себе и непоседу-щенка с большими лапами, уютно свернувшегося на руках у Андрея, и незадачливых обманщиков, захотевших скрасить жизнь с помощью «Дружка» или «Гавроша», и растерянного Жору, пахнущего солодом. А когда рассказ подошел к концу, Варя постаралась как можно быстрее выкинуть его из головы. Ей слишком нравились истории Андрея, но теперь они отзывались эгоистичной болью: ей больше не было в них места.

– Вот так и становятся алкашами, во всем виноваты щенки. – Пашка сипло хохотнул, и камера дрогнула в его руке. – Может, если бы ты не влез и не унес Лапенко, хозяин быстрее нашел бы его.

– Вот уж не думаю, друже. Я загуглил: в России ежедневно пропадает около трехсот домашних животных, а находят меньше половины, – заявил Андрей. – И хватит об этом. Варя, ты хотела поговорить? – Взгляд стал пытливым. – Я перезвоню, когда выгоню этого троглодита.

– Эй, повежливей! – За кадром шуршало и хрустело: должно быть, друг нашел чипсы.

«Пашка не сказал Андрею о Костике и Захаре. Он знает только о Юре», – поняла Варя, и по коже пробежал озноб. Говорить ли сейчас? Или лучше сообщать о таком лично?

– Давай встретимся завтра? – предложила Варя.

– Ты же в Бостоне.

– Да, но я возвращаюсь.

Андрей помедлил, но все-таки согласился:

– Ну хорошо, могу подъехать в твою кофейню.

– Нет. Лучше у тебя. Ты сегодня идешь куда-нибудь?

– Ну, может, за хлебом. А что? – В глазах Андрея читалось недоумение.

– Побудь дома, ладно? Пожалуйста. Я приеду утром, и мы поговорим.

Андрей посмотрел на Пашку, потом снова в камеру. Губы и брови скривились, выражая замешательство. Он ждал объяснений, но у Вари их не было.

– Просто побудь дома. Не ходи никуда. Знаю, звучит странно, но… Это важно.

Она старалась придать словам твердости и убедительности, но понимала – не вышло. Сейчас Андрей начнет задавать вопросы и, не получив внятных ответов, просто проигнорирует Варину просьбу. Она не могла вот так запросто вывалить новость о мертвых бойфрендах: «Понимаешь, все мои бывшие умерли, ты уж береги себя».

– Да, звучит странно. Но-о… – Андрей потянулся и пожал плечами, – я все равно никуда не собирался.

– Спасибо, – прошептала Варя.

– Кстати, я тоже хотел с тобой кое о чем поговорить. – Он чуть запрокинул голову и сделал короткую паузу, будто решая: проспойлерить тему разговора или нет. – Так что жду тебя.

В кадр, крутя пальцем у виска, влез Пашка.

– Все, даю отбой. Пока ты и меня под домашний арест не посадила.

Экран погас.

– Ну точно: будет назад проситься, – вынесла вердикт Сара.

Варя сомневалась в этом. В голосе Андрея слышалась напряженная, звенящая нота, возникающая, когда у человека есть важная новость, которую он не спешит открывать.

– Каждый раз, когда вижу Пашкину мосю, у меня повышается аппетит. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот: он же ходячая соцреклама ожирения. В общем, пошли поедим. – Сара прихватила Варю под руку, и они устремились к кафе.

Взяв на вынос бейглы с авокадо и яйцом, сестры пошли вдоль реки. Бесконечная набережная, то расширяясь до целого парка, то сужаясь до пешеходной дорожки, за два с половиной часа вывела их к знакомому мосту с башнями-ладьями. Прогулка получилась долгой. Варе пришлось несколько раз обновить крем от солнца и выпить для профилактики глюкозу, ноги отяжелели, и холщовая сумка с книгой оттянула плечо, зато хаос в голове принял более-менее четкую форму. Варя поняла, что нужно делать.

Для начала перестать вертеть в мыслях одни и те же вопросы и взяться за поиск ответов. Узнать, как умерли остальные парни. Понять, связаны ли их смерти. Разобраться, что имела в виду Юрина мать. И защитить Андрея.

Даже если план представляется несбыточным, хорошо, когда он вообще есть.

Чем ближе подходил час отлета, тем молчаливее и задумчивее становилась Сара. Когда сестры прибыли в аэропорт, она уже не напоминала веселую птичку из книги сказок.

У контроля безопасности, последней точки прощания пассажиров и провожающих, Варя обняла сестру и прошептала:

– Прости, если испортила тебе день рождения. Я не хотела.

– Вампирчик, не улетай!

Впервые за долгое время Сара произнесла полную версию прозвища. По Вариной коже пробежали мурашки, а внутри появилось чувство отвращения. Не к сестре, ни в коем случае. Лишь к прозвищу и той истории, что черной тенью стояла за ним. Сара отстранилась. Она выглядела растерянной, как человек, сболтнувший лишнего. В глазах мерцали слезы и надежда.

– Андрей нашелся. – В ее голосе появились детские интонации: те самые, когда она стояла под деревом, тянула вверх ручки и просила Варю спуститься за ней. – С ним ничего не случилось…

– Да, но я все равно за него волнуюсь. – Варя заправила прядь волос за ухо сестры. – А еще надо во всем разобраться. Юрина мать обвиняет меня в его смерти. От этого нельзя просто отмахнуться.

– Да почему нельзя-то? Она в че-эс, а если напишет с другого номера – заблочим и его. Забудь! Тебе незачем возвращаться. Ты не учишься, не работаешь. В Москве тебя ничего не держит и никто не ждет.

Конец фразы прозвучал жестко, но Сара, похоже, этого не заметила. Она вцепилась в Варины руки и заглянула в лицо.

– Я приеду совсем скоро, на Новый год, – пообещала Варя, мягко высвобождаясь. – А может, раньше. Как только пойму, что происходит.

Сестра сглотнула и поморщилась, точно приняла горькую пилюлю. Ноздри затрепетали, по щеке скатилась слеза.

– Не хотела говорить, но у меня плохое предчувствие. Если останешься, все будет хорошо. А если улетишь… – Сара говорила еле слышно. – Ва, мне страшно.

Варя притянула ее к себе, поцеловала в висок, вдохнула ягодно-цветочный запах духов и прошептала то, в чем сама не была уверена: «Тебе нечего бояться». Все время, что Варя провела в Бостоне, Сара поддерживала ее и не давала раскиснуть, заботилась и помогала. Она имела право на срыв. Она устала. Устала вести себя как старшая.

– Вспоминай свой маленькую овечку, – пролепетала Сара и, развернувшись, понеслась прочь.

Варя смотрела, как сестра отдаляется, и уговаривала себя, что бежать за ней бессмысленно. Ничего не изменится, если они проведут вместе