Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

еще пять, десять, двадцать минут. Варя все равно улетит. Только в Москве она сможет найти ответ, что случилось с бывшими бойфрендами. А когда убедится, что Андрею ничего не угрожает, возьмет и переедет в Бостон.

Да, точно, так она и сделает. Почему нет? Давно пора. Глюкоза, крем от солнца, «Нормосанг»[6] и врачи – все это есть и в Штатах. Тем более однажды Варя уже обещала Саре, что прилетит без обратного билета. Сразу после расставания с Юрой. А на следующий день познакомилась с Андреем, и как-то все закрутилось, завертелось…

Варя поставила рюкзак на транспортерную ленту и нахмурилась. Почему Сара так сказала: «Вспоминай свою маленькую овечку»? Не решила ли сестра, что бывшие умерли из-за какой-то порчи и теперь пресловутый дамоклов меч раскачивается над макушками всех Вариных близких? Не заметила ли Сара его над собственной головой? Думать так – вполне в духе сестры. Сама Варя предпочла бы, чтобы верной оказалась версия Паши: смерти Захара, Кости и Юры – чудовищное стечение обстоятельств. Осталось найти доказательства, что это действительно так. И успокоиться.

Варя написала отцу. Послала Саре целующий смайлик. Черкнула Андрею, удостоверившись, что он дома и на связи. Наказала Пашке, чтобы приглядывал за ним. А когда самолет взмыл в небо, открыла переписку с Юрой.

Прищурившись, чтобы не выцепить взглядом маты и проклятия от Ирины Викторовны, Варя пролистала ленту вверх и просмотрела сообщения за последние два месяца. В груди стало холодно и осклизло, будто там поселилась жаба.

Когда просто живешь, день за днем, не замечаешь некоторых вещей. Не понимаешь их кривизны. А стоит обернуться – и все как на ладони.

Варя не писала Юре ничего пугающего и неадекватного. Все было наоборот.

Он едко подкалывал ее по поводу учебы: «Ну да, будешь просаживать бабки отца, зачем тебе образование». Критиковал внешность: «Удалял твои старые фотки, надо бы тебе фильтры применять, раз не умеешь пользоваться тональником». Вбрасывал сплетни: «Видел сториз одной знакомой, а там этот твой. Молодец, быстро нашел себе нормальную девчонку. Она секси». И это были цветочки. Чем ближе Варя подбиралась к сообщению о Юриной смерти, тем злее становились насмешки и сильнее ощущалось давление. Между строк сквозило: «Ты глупая, некрасивая, никчемная, лучше меня тебе никого не найти». Варя вжалась в спинку кресла, не понимая: как она раньше не замечала Юриных нападок? Почему терпела? Зачем продолжала общаться? В этот момент Варя осознала: не все отношения нужно сохранять. Иногда отпустить человека или позволить себе уйти – самое правильное решение. Распрямив плечи и глубоко вдохнув, она одним движением удалила чат. Потом посчитала пульс: восемьдесят пять. Ничего, нормально. Вот если подскочит выше ста – тогда тварь может проснуться.

Считается, что о мертвых либо хорошо, либо ничего. Но Варя слышала, что фраза на самом деле заканчивается по-другому: «…либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Юра был тем еще закомплексованным козлом. Все пятнадцать часов, проведенных в пути, Варя свыкалась с этой мыслью и наконец призналась себе: вместе с грустью по поводу Юриной смерти она ощутила облегчение. Крошечное и прозрачное, как капля росы, но все-таки облегчение. Такова была жестокая правда.

Варя почистила зубы в туалете аэропорта, а затем заказала такси, чтобы поехать к Андрею. Это шло вразрез с желанием тратить поменьше отцовских денег, но медлить она не могла.

По радио в машине передавали прогноз погоды. Столицу ждало аномально жаркое и солнечное начало ноября, бьющее все температурные рекорды. Ведущая с восторгом заявляла, что можно снова доставать бикини и приводить в порядок «эту самую» зону.

Варя поморщилась, взглянув на безоблачное небо. Москва словно была не рада ее возвращению. Пыталась загнать в темный угол – как раз тогда, когда ей предстоит мотаться по городу, расследуя гибель бывших парней. Конечно, слой санскрина, закрытая одежда с УФ-защитой и широкополая шляпа защитят от солнца, но Варя с тринадцати лет жила с тварью и не питала иллюзий. Какие меры ни принимай, все равно обнаружишь на коже россыпь зудящих пузырей. Их будет становиться все больше и больше, пока они не сольются в большие волдыри, наполненные сукровицей. Рано или поздно они начнут лопаться, но не все разом, а по очереди – чтобы боль длилась как можно дольше. От этого существовало лишь одно средство – затворничество.

От окна несло солнечным теплом. Варя знала по опыту, что стекло неспособно остановить ультрафиолет, поэтому передвинулась на середину сиденья и достала крем. Стоило ей только намазать руки, как завибрировал телефон. С экрана без улыбки смотрела бабушка: остроносое, бледное лицо, в котором Варя нехотя угадывала свои черты, искаженные временем.

Звонок вызвал неприятное, тревожное удивление. Пока Варя жила с бабушкой, они вынужденно общались, а когда съехала – практически перестали. Варина болезнь, на долгие годы приковавшая бабушку и внучку друг к другу, не сплотила их. Наоборот – приучила держать дистанцию. Варя догадывалась, что для нормальных людей отношения с бабушкой пахнут пирогами, соленьями и вязаными свитерами, а их провоняли больничными коридорами. Беда – ненадежный клей. Она способна лишь временно удержать людей вместе, даже родных, а потом все рассыпается.

Иногда от бабушки приходили гифки: «Счастливой весны» или «С днем Покрова Богородицы», на что Варя отвечала: «И тебе. И тебя». Она не грустила, что они не общаются, лишь изредка думала: как бы все было, если бы не вмешалась тварь? Может быть, бабушка брала бы ее в музеи и к подругам, с которыми любила играть в бридж? Хотя нет: не будь твари, отец не разлучил бы их с Сарой, а забрал бы обеих в Бостон, и бабушка осталась бы просто далекой московской родственницей.

Странно, что она решила позвонить.

Санскрин никак не впитывался, пальцы оставались липкими, и смартфон не реагировал на прикосновения. Бабушкино терпение подошло к концу. Мобильный затих, а через пару секунд пришло сообщение. Расправившись с кремом, Варя ткнула в экран. Что там, очередная гифка с котенком, чашкой кофе и розами?

Она ошиблась. На экране высветилась фотография, а внизу приписка капсом: «ВО ЧТО ТЫ ВЛЯПАЛАСЬ, ВАРВАРА???»

Варя нахмурилась, разглядывая снимок. Бо́льшую часть занимал бабушкин диван, накрытый серым стеганым покрывалом. С краю, у подлокотника, лежал лист А4 с текстом. Варя приблизила, вчиталась и почувствовала, как к липкому крему примешивается горячий пот.

Это была повестка о вызове на допрос на имя Варвары Денисовны Астровой.

Глава 9

Дверь подъезда стояла настежь, а вокруг покачивались разноцветные шарики, приклеенные скотчем. Их подсдутые тела намекали, что праздник закончился или переместился в другое место. По