Комикс - Ксавье О. Холлоуэй

– А потом мы ходили по остальным рядам и делали то же самое. И никто не смог сбежать от нас. Никто. Все стояли, смотрели и ждали свою очередь. У всех страх был такой, что его не объяснить и не передать! Словно душу вынимают из тебя, выворачивают у тебя на глазах, пережевывают и выплевывают обратно в тебя!

– Я такого не помню.

– А я помню, Уэйд! Я помню, как… Как лицо Эвила вздувалось, искажалось, лопалось, шипело и стекало, словно горящий пластик! Как сползающая с лица кожа тянулась к моему лицу и вытягивала из меня душу! Я помню горящие глаза Эвила и его вопль после того, как он выплюнул мою душу мне в лицо! Я это помню! И я помню, как мое лицо тянулись к лицу той девушки…

– Гомес!

– … как она кричала, когда я вытягивал последние частицы ее души!

– Гомес!

– И как она стонала, когда я выплюнул пережеванную душу обратно ей в ее искаженное раздувшееся лицо!

– ГОМЕС!

– И как я наслаждался ее визгом, когда она перепрыгнула через ряд, чтобы достать следующего…

Уэйд отвешивает Гомесу крепкую пощечину. И еще одну, и еще. Гомес смеется и плачет одновременно! Уэйд пытается схватить его, но тот выворачивается и орет. Пес, поскуливая, отползает в другую комнату и забивается в дальний угол.

– Фил, воды принеси!

– Я ПОМНЮ… КАК КАКОЙ-ТО СТАРИК ВСТАЛ СО СВОЕГО МЕСТА И КАК ДВОЕ ПОДРОСТКОВ НАДРЫВАЛИСЬ В КРИКЕ, КОГДА ОН ШЕЛ К НИМ, А ОНИ НЕ МОГЛИ ДАЖЕ ШАГ СДЕЛАТЬ В СТОРОНУ!

– ЗАТКНИСЬ! – Уэйд заваливает Гомеса лицом в пол, опрокидывая табуретку со стаканами, выворачивает ему руку и упирается коленом в шею.

– Блядь, я теперь понимаю, почему Эвил тебе палец отрубил! Тебе еще повезло, что не я тебе попался! Я бы тебе все зубы выбил на хер! Псих конченный!

Сторож приносит веревку, тряпки и воду. Гомес сипит и хрипит – Уэйд убирает колено и поливает Гомеса водой. Поворачивается к Филу:

– Нет, ну ты видел, как его пробрало, а?

– Да, съехал, бедняга.

– Надеюсь, мои орлы не слышали, как он тут орал, иначе мне придется его забрать в участок, но черт его знает, что федералы с ним сделают. Они же Винни отпустили. Ты его можешь куда-нибудь спрятать? Но только не здесь!

– Попробую.

– У тебя есть успокоительное?

– Только виски.

– Ты же сказал, что у тебя больше нет?

– Ева говорила мне, что верить можно только собакам.

– Я кошатник.

– Заметно.

На полу всхлипывает Гомес:

– Отпусти, Уэйд.

– Орать больше не будешь? Может, топорик принести?

– Не буду.

– Ну ты и выдал концерт, твою мать!

Уэйд встает, поднимает табуретку и пару стаканов – третий стакан поднимает Фил и произносит:

– Он не виноват. Видно же, что парень попал в размен.

– Не виноват? Да он же реально псих! – вскидывается Уэйд.

– Ты тоже там был!

– Я ничего такого не помню! И на записях ничего. С ума там все посходили, конечно, но не до такой степени.

Гомес приподнимается и облокачивается на диван:

– Ты был в отключке и не ходил по рядам, как все остальные.

– Да, вот видишь, Фил! Что? Что ты сказал?

– Ты был в отключке, на тебя подействовало не так, как на остальных… Ты вырубился, и тебя оттащил в сторону мужик, с которым ты пришел.

– Да, точно. Петерсон меня выволок оттуда…

– Я вспомнил сегодня, когда Эвила скрутили… Потерял сознание у забора. Когда очнулся, притащился, вот, к Филиппу. Спасибо тебе, Филипп. Я бы сдох, если бы ты не помог мне.

Сторож кивает в ответ. Джек тихо проходит мимо Уэйда и ложится возле ног сторожа. Уэйд поднимается.

– Мне, в общем, пора. Ребята, похоже, не слышали твои крики – заявились бы уже давно, но дальше задерживаться тут подозрительно. Я буду узнавать насчет Тассилиана. Как связаться с твоей бывшей? Сделаю вид, что мы тебя разыскиваем, пришлю к ней кого-нибудь, чтобы расспросил про работу и остальное.

– Телефон я ее не знаю. Мы расстались несколько лет назад.

– А что так?

– Неважно. Это не… Не имеет отношения к делу. Она последние два года импресарио королевского театра. У нее офис в отеле «Гранд», рядом с Городской галереей.

– Зовут-то ее как?

– Валери Фенуа. Очень известная в богемных кругах. Ты ее быстро найдешь.

– Француженка, что ли?

– Наполовину.

– Как и ты?

– Да.

– Связь через Фила. Не высовывайся только. Машину оставь здесь. Тебя и федералы ищут, и мои парни тоже. Да и люди Винни тоже тобой заинтересуются рано или поздно. Джеку, вот, только ты теперь вряд ли интересен…

Пес вскидывает голову.

– Да успокойся ты! Я не про тебя вообще. Нервный такой! Фил, как ты его терпишь? Я бы уже давно подал на развод.

– Да пошел ты. Про ящик виски не забудь!

Бессонница

Уэйд с двумя автоматчиками идет к полицейским машинам. Сутулится от холода, воротник поднят, руки в карманах. Останавливается, поворачивается спиной к ветру, пытается закурить, но не получается – сминает сигарету и выбрасывает. У кладбищенских ворот он замедляется, подходит к ним вплотную и пытается что-то рассмотреть на той стороне. Просит направить прожекторы с полицейских машин – их лучи блуждают по надгробиям. Завывает служебная собака. Ее поддерживает второй голос откуда-то с другой стороны кладбища, и третий – от домика сторожа. Лучи света замирают на дорожке между могил, не достигая ничего впереди. Видны лишь надгробия по обе стороны. Уэйд машинально достает сигарету, но не закуривает. Его глаза расширяются, лицо искажается от ужаса, сигарета падает. Вой собак усиливается и на пике переходит в неразличимый звуковой шквал. Он открывает глаза и понимает, что лежит на земле, над ним собрались полицейские, собака лижет ему руку.

– Комиссар, с вами все в порядке? Вы упали.

– Что это было?

– Что именно?

– Там, на кладбище?

– Ничего, вы ведь… вы проходили мимо ворот, остановились и упали. Мы вызвали вам скорую, она уже едет.

– Сколько я был в отключке?

– Минуты две-три.

– Так… А собаки? Собаки выли?

– Нет.

– Понятно. Похоже, я заработался. Отвезите меня в офис. А, нет, там же федералы… Тогда домой.

– А скорая?

– Да к черту скорую! Я просто устал.

* * *

Файерс смеется почти до слез и так громогласно, что кажется, будто в такт его хохоту содрогаются стены и в свете камина бешено мерцают лаковые изгибы вороного кресла. Вольтеровское кресло справа – в тени. На столике между ними – пепельница и мягкий кожаный кисет с табаком.