Нулевой круг - Влад Райбер

Вот игрушки и учебники за первый класс, а Андрюшки нет и уже не будет. Почему? Он же был маленький – младше меня на три года, ещё и пожить не успел.

В тот день я перестал верить в Бога, решив, что он бы не допустил такого с моим братом и не обрёк нас на скорбь…

Комната, где мы жили, была просторнее и светлее, чем у мамы с папой. Но как только родители съехали, я сразу перебрался в их спальню. Трагедия случилась двенадцать лет назад, а мне до сих пор было тоскливо оставаться там. И я без сожаления забросил свой уютный уголок. Пусть в нём ничего не осталось от прежней детской: на стенах висели книжные полки, заполненные любимыми книгами. В углу стояло удобное кресло с мягкими подушками, а рядом небольшой столик для чашки кофе.

У окна письменный стол, где я работал за ноутбуком. На подоконнике несколько зелёных растений. А у стены напротив мягкая кровать и вещевой шкаф.

Так много времени ушло на обустройство комнаты, но заходить туда совсем не хотелось. Теперь я в бывшей родительской спальне засыпал на большой старой кровати. Мне стало казаться, что так я уступил комнату воспоминаниям об Андрюше.

За целый год я ни разу не слышал никаких подозрительных шорохов или стуков в доме. Знаю, в одиночестве людям всякое чудится, но я был таким прожжённым скептиком, что и снов не видел. Просто никогда даже мысли не приходило в голову, что в закрытой квартире может произойти нечто странное… До того вечера, когда я пришёл домой и заметил в пустой комнате что-то лишнее.

Я даже не успел увидеть, а только почувствовал перемену в атмосфере. Поводом для этого стала еле заметная тень на обоях, которой там раньше не было.

Я шагнул вперёд, склонил голову на бок, чтобы рассмотреть то, что скрывается за дверным проёмом. Это был фотопортрет с моим лицом.

Большой снимок за стеклом и в деревянной рамочке, а в нижнем правом углу – чёрная ленточка. Будто я умер.

Это повергло меня в шок. Портрет словно исказил весь интерьер, всё вокруг казалось чужим и потусторонним. И такой фотографии я не помнил – моё лицо на ней такое серьёзное, напряжённое. Взгляд давящий, губы поджаты. Ещё никогда собственное лицо не казалось мне таким неприятным.

Сделав несколько глубоких вдохов через нос, я попытался объяснить это явление. Фотопортрет – настоящий: на рамке можно было разглядеть потёки тёмного лака, на атласной ленте несколько затяжек, а в стекле отражалась комната. Слишком детально для галлюцинации.

Это означало, что кто-то приходил в мою квартиру, вбил гвоздь в стену и повесил фото. Я никому не давал ключи, но, видимо, у кого-то был дубликат. И этот кто-то мне явно не друг. Никто из близких не стал бы так надо мной шутить. Да и врагов у меня не было. Я никому нарочно не вредил и не разбивал сердце.

Всё указывало на то, что такой жёсткий розыгрыш мог устроить только какой-нибудь больной дегенерат.

Случись это не со мной, а с кем-то из моих знакомых, я бы посоветовал ничего не трогать и сразу обратиться в полицию.

Но меня взяла такая злость, что я сорвал портрет со стены, бросил его на пол и ударил ботинком. Стекло треснуло.

Стараясь не уронить осколки, я подобрал фотографию и положил на шкаф.

Узнать, кто это сотворил – дело не быстрое. А вот поменять замки нужно было срочно. Я позвонил в фирму, которая работала по городу. Мне ответили, что сделать сегодня не получится, срок удовлетворения заявки – два дня, как минимум.

Пришлось отыскать в ящиках ключ от нижнего замка. Я не исключал, что у взломщика был и его дубликат, но с двойной защитой как-то надёжнее.

Мне запоздало пришла мысль, что взломщик всё ещё мог находиться в моём доме. Вдруг он где-то спрятался?

Я взял с кухни отбивной молоток и тщательно осмотрел каждый угол. Проверил шкафы, заглянул под кровати и, наконец, убедился, что в квартире больше никого нет, и всё равно чувствовал напряжение. Весь оставшийся вечер я просидел дома. Никто бы не смог войти и остаться незамеченным.

Но ранним утром меня ожидал сюрприз. Я так привык жить один, что мог проснуться от любого шороха. А тут по квартире прокатился грохот – это захлопнулась дверь в пустующей комнате.

Я подскочил и немедленно выбрался из-под одеяла. Откуда бы взяться сквозняку? Все окна закрыты. Что могло толкнуть дверь с такой силой?

Сердце било и в рёбра, и в позвоночник. Руки дрожали, как у алкоголика после запоя.

Я надавил на ручку, попытался сдвинуть вниз, но её заклинило. Или кто-то держал её с той стороны, а может, чем-то заблокировал.

Я постучался в закрытую комнату:

– Кто там? Открывайте! Сейчас полицию вызову!

С той стороны ни шороха, ни топота. В такой тишине можно было бы и дыхание услышать, а там никаких звуков.

Я ещё раз дёрнул ручку. Может, её всё-таки заклинило от резкого удара? Дверь-то не новая.

Ничто не нарушало тишину, сколько бы я не стоял, прижавшись ухом к щели.

– Нет там никого! – решил я.

Не вызывать же наряд из-за сломанной дверной ручки.

Я накидывал варианты, как заглянуть в комнату, не ломая дверь, и вспомнил о селфи-палке, которую недавно нашёл среди вещей мамы.

А я уже приготовил её на выброс. Думал: что за бесполезная приблуда? Но всё-таки ей нашлось применение. В комнату можно было заглянуть через окно, если выйти на лоджию, включить камеру на телефоне и протянуть его на телескопической палке.

Так я и сделал. Было бы неловко, если бы меня кто-то застал за этим делом. Не хотелось, чтобы какой-нибудь прохожий подумал, что я пытаюсь заглянуть в чужое окно со своего балкона. Но смотреть было некому: тем утром улицы под серым небом оставались пустыми. Ни одного человека.

Я постоял минуту, держа телефон на селфи-палке перед окном, а потом пересмотрел запись. Меня ожидало разочарование: шторы в комнате оказались плотно закрыты. И ведь это не кто-нибудь, а я сам вчера их задёрнул.

Был ещё один способ заглянуть в комнату с помощью камеры телефона, просунув его в щель под дверью. Вряд ли таким образом удалось бы заснять что-то, кроме потолка, но хотелось подсмотреть, что там.

Я сел