Все это правда - Лиджия Дей Пенафлор

– И о чем вы говорили?

– Забавно, но я ни слова не помню из того, что ей сказала, зато отлично помню все, что сказала она. Наверное, я представилась, процитировала свое любимое место из «Подводного течения» и сказала, что эти слова меня чрезвычайно потрясли. Да, скорее всего, именно так я и сказала, потому что отрепетировала заранее. И мне не стыдно в этом признаться. Каждый из нас репетировал то, что хочет сказать. Мы разговаривали об этом в машине. Если остальные начнут это отрицать, знайте – они врут. Фатима посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Я очень рада с тобой познакомиться. У тебя такая мощная энергетика, Мири». Прямо так и сказала. Мощная энергетика. Представляете, если бы Тарантино сказал вам, что у вас мощная энергетика?

– Я был бы на седьмом небе.

– Да-да, и я от слов Фатимы взлетела на седьмое небо. К тому же она вот так просто взяла и назвала меня по имени. В ней чувствуется напор и сила. Но, как ни странно, в то же время я вдруг успокоилась. Такая у нее аура. (Вздыхает.)

Потом я дала Фатиме книгу подписать и познакомила ее с Солейл, Пенни и Джоной. Здорово, что я оказалась первой. Мне кажется, у нас с Фатимой возникла особенная связь именно из-за того, что я была первой. Понимаете, она относилась ко мне как к главной.

– Ты помнишь, о чем Фатима разговаривала с твоими друзьями?

– (Смеется.) Джона всю дорогу прикалывался по поводу автограф-сессии, потому что он даже не читал «Подводное течение», но, чтобы встать в очередь, нужно было купить книгу, поэтому он купил. Ему особенно нечего было сказать Фатиме, поэтому он нес какую-то ерунду: типа, что в наше время писатели – самые востребованные из творческих людей. Он что-то такое говорил про технологии – типа, айпады и телевидение против книг… не помню точно. (Смеется. Вздыхает. Умолкает.)

– Хочешь еще что-нибудь рассказать?

(Проверяет телефон.)

– Мири?

– Простите. Я очень беспокоюсь за Джону.

– Есть новости?

– Нет. (Опускает телефон.) Как думаете, поймают тех парней, которые напали на него? Наверное, они из его старой школы, и дураку ясно.

– Полиция ведет расследование.

– Скорей бы уже. Тогда все смогут выплеснуть свой гнев на настоящих преступников, а не на Фатиму Роу.

– Совершенно с тобой согласен. Итак, Фатима подписала вам книги…

– Ах, да. (Пьет воду из бутылки.) Было уже поздно. Мы остались последними в магазине. Работники убирали стулья, прожекторы погасли. Кассу закрыли. Фатима собрала вещи, а потом мы вышли вместе с ней на улицу, – именно так, как мы и представляли. Просто фантастика. Я бы сказала, это судьба, но Фатима не верит в судьбу, и я теперь тоже не верю. Каждый из нас сам прокладывает свой путь.

– Думаешь, это относится и к Джоне? Ты действительно веришь в то, что он лежит в коме, потому что сам проложил свой путь?

– Может, и так. Наверное, теперь вы считаете меня бесчувственной.

– Нет, ни в коем случае.

– Я просто хочу быть честной.

– И я очень тебе за это признателен.

– В общем, Фатима спросила, из какой мы школы. Мы сказали, что из школы Грэм на северном побережье, и она так разволновалась, ведь она только что переехала к нам – в Олд-Вестбери! Вы ведь местный?

– Да.

– Тогда вы понимаете, это всего через пару городков от Грэма. Десять минут от меня, пять минут от Пенни и Солейл. Как мы раньше не знали, что она переехала? Получается, мы с Фатимой – соседи. (Качает головой.) Мы просто поверить не могли. Мы болтали с ней о школе и о шопинге в «Американе»^[5]. И тут, представьте, – я до сих пор не могу поверить в это чудо, – Фатима и говорит: «Если вы не заняты в четверг вечером, приходите в кафе «Ведьмино варево». В восемь часов там будет моя творческая встреча».

– Ничего себе!

– Мы все были просто в шоке. Я чуть не умерла прямо там, на тротуаре, в обнимку с «Подводным течением».