Тонкая темная линия - Джо Р. Лансдейл

спросили, почему он это сделал. Он не знал. Сказал, что они не ссорились, и на самом деле она была очень милой, и он действительно любил ребенка, и собака у него была просто отличная. Но однажды утром он встал и увидел, что его жена склонилась над плитой, пытаясь приготовить ему завтрак, и на него просто нашло. Он взял полено и приступил к делу. Сказал, что в тот момент это показалось ему хорошей идеей.

— Ему тоже выстрелили в сердце? — спросил я.

— Его не стали казнить. Посчитали, что его свели с ума боги или какой-то индейский злой дух. Его отпустили. К тому же ему пришлось жить с таким лицом, а пуля пробила ему голову и повредила мозги, и после этого он стал ни на что не годным. Ковылял, пил спиртное, гадил под себя, когда не падал. Может быть, ему было бы лучше, если бы ему прострелили сердце.

— То, что в его случае не было ни закономерностей, ни логики, ни причины, не означает, что в большинстве случаев в делах об убийствах их нет. Обычно они есть. Деньги. Любовь. Или, чаще всего, просто какая-то безудержная гордость. Гордость заставляет человека хотеть денег — а может, это как раз отсутствие гордости; она же заставляет стремиться к любви и не выносить унижения. Гордость лежит в основе всего, паренёк, кроме полного безумия.

— Есть ли какая-то закономерность в убийстве Маргрет и Джуэл?

— Пока не могу точно сказать, но, по-моему, думаю, что есть. Нам нужно выяснить, связаны ли эти два убийства, или они произошли по отдельности. Знаешь, как чистое совпадение.

— Если они связаны между собой, значит, у них имеется какая-то причина. Чтобы её обнаружить, можно проанализировать ситуацию в обратном или прямом порядке, в зависимости от обстоятельств. Ты меня понимаешь, паренёк?

— Вроде того… Ну, не совсем.

— Понимаешь, в редакции газеты есть так называемый морг, но не для покойников. Для мертвых газет. Все, что произошло давным-давно. То, что началось до убийства и продолжилось после убийства. Это только первая коробка. Джукс принесет мне и другие. Но это займет некоторое время, ему нужно много чего пересмотреть.

— Что мы ищем?

— Есть вещи, о которых, мы знаем, что мы их ищем, и есть вещи, о которых мы пока не знаем.

— Как мы узнаем то, чего не знаем?

— Это зависит от нас.

— Что, мы знаем, что мы ищем?

— Мы знаем, что ищем любые упоминания о семье Стилвинд и семье Вуд, к которой принадлежала Маргрет. Неважно, даже если это просто что-то о том, что они куда-то ездили, нам нужно это изучить.

— Куда-то ездили?

— Стилвинды. У них есть деньги, паренёк. Они путешествовали. В светской хронике может быть что-то на этот счет.

— Почему нас должно интересовать, куда они ездили?

— Может быть, и не должно. Но мы собираемся это изучить. Мы рассмотрим все, что имеет к ним отношение. Мы будем искать любые преступления, похожие на те, что нас интересуют, произошедшие до или после. Убийства на железной дороге, людей сгоревших при пожаре, даже если это был несчастный случай. И, возможно, у нас даже появятся полицейские досье, в которые нам не помешает заглянуть.

— Правда?

— Я надеюсь, что могу доверять тебе, Стэнли. Ты должен молчать об этом. И нигде не упоминай о газетах, слышишь?

— Да, сэр.

— Если выяснится, что Джукс копался в старых полицейских досье, он не только потеряет работу, но и рискует пострадать. Или того хуже. Я прошу его о большом одолжении, чтобы выяснить что-нибудь о белых, погибших несколько лет назад, только для того, чтобы нам с тобой было чем заняться.

— Почему Джукс этим занимается?

— Потому что я однажды помог ему. По-крупному.

— Как?

— Это касается только нас двоих.

— Зачем ты мне помогаешь?

- Мне скучно. Я хотел и дальше служить закону, Стэн. Но с некоторых пор для таких, как я, цветных, дороги туда закрыты. Я не хочу переезжать на Север, где я мог бы найти такую работу, потому что там холодно. К тому же, там ничем не лучше, чем здесь. Только говорят, что лучше.

— Когда мы будем читать полицейские досье?

— Когда Джукс их найдёт. Они достаточно старые, я не думаю, что их будут искать. По крайней мере, не сразу. Мы вернем их обратно, когда закончим.

— Что, если мы все-таки найдем того, кто это сделал?

— Вот найдём — тогда и будем ломать голову.

——

В газетах было много всякого о семье Стилвиндов. Там было о купленных ими зданиях, о посещённых ими свадьбах, о поездках за границу, заметка о том, что старшая дочь переехала в Англию, общие светские новости, благотворительные организации, которым они помогали.

Но ничто не бросалось в глаза и не говорило об убийстве.

Бастер внимательно читал и время от времени делал пометки в желтом блокноте толстым карандашом. Я спросил:

— Нашли что-нибудь?

— Не знаю. Вся картина должна сложиться воедино, как пазл. Ты находишь кусочек здесь, кусочек там. Иногда находишь что-то, что вроде бы подходит, почти вставляется, но всё же нет, поэтому ты это откладываешь. Но не выбрасываешь насовсем. Иногда приходится возвращаться и подбирать этот кусочек. В большинстве случаев ты распутываешь дело, просто занимаясь им. Тут подточишь, там подправишь. Подумал, прикинул. Хочешь сделать статую — начинаешь с глыбы камня. Когда закончишь обтёсывать, понимаешь, что пришлось убрать немало лишнего, чтобы получилось то, что надо.

— Но мы не будем делать статую?

— Стэн, это то, что называется сравнением. Это ж не буквально. Это метафора.

— Вы заговорили совсем по-другому — и слова у вас стали какие-то другие.

— А то! — ухмыльнулся он. — Дело в том, что когда все начинает складываться воедино, это как замок в сейфе. Ты понимаешь? Щелк, щелк, щелк. Ну-ка, сунь нос в эти бумаги, паренёк, и подумай над тем, что читаешь.

——

Через пару часов Бастер сказал:

— Я собираюсь сделать небольшой перерыв, принять лекарство. Тебе лучше пойти домой.

Бастер подошел к книжным полкам, отодвинул несколько книг в мягких обложках, достал из-за них маленькую плоскую бутылку с выпивкой.

— Эта штука заставляет мое сердце биться.

— А ничего, что я пойду назад один?

— Боишься, что тебя схватят цветные?

— Немного.

— По крайней мере, ты честен. Они тебя не тронут. Просто