Мясорубка - Влад Райбер

Как утверждали свидетели: вечером, когда он подходил к подъезду своего дома, мимо промчался мотоциклист и с размаху ударил его цепью в висок. Мой друг мог скончаться на месте, но пока оставался жив.

Мотоциклист был весь в чёрном, а на голове шлем. Но Игорь оставил подсказки, кого следует искать, если с ним что-то случится.

Им оказался сын недавно убитого предпринимателя. Когда его привели в участок: он во всём сознался. Да, это он убил своего отца с целью получить наследство.

Врагов у того бизнесмена было много, сынишка надеялся затеряться среди подозреваемых. И у него был свой человек в нашем отделе – майор Крючков. Кто бы мог подумать… Он покрывал преступника за щедрую плату.

Но расследовать убийство поручили не Крючкову, как он рассчитывал, а Первухину. Крючков знал, что нет такого дела, которое не распутает этот следователь, и предупредил «кровавого наследника», что за него взялся очень серьёзный человек. Если его не «убрать» обоим будет худо.

Сына убитого предпринимателя и нашего нечестивого коллегу отправили под стражу. Справедливо. Но мой друг всё ещё балансировал на грани жизни и смерти. Никто из врачей не мог гарантировать, что он выкарабкается.

– Надо смотреть на состояние, когда придёт в себя, если придёт, – честно сказал мне врач.

«Давай дружище, держись», – мысленно повторял я. Но у меня были сомнения: а не нарочно ли Первухин взялся за это дело, зная о рисках «раньше времени» встретиться женой и дочерью? Не желал ли он для себя этого?

***

Профессиональный долг не позволял мне постоянно думать об Игоре. У меня была работа. Я всё ещё отвечал за психологическое состояние всех сотрудников следственного отдела.

Я даже не мог каждый день посещать больницу. Да и был ли в этом смысл? Мой друг лежал под капельницей с трубкой во рту. Его состояние не менялось. Я даже успел смириться с мыслью, что Первухин может не вернуться в сознание. Я допускал, что тот наш разговор на даче мог стать последним, и все его благодарности за дружбу были уместны.

Однажды я заглянул в его пустой кабинет, и мне на мгновенье показалось, что там кто-то был. Какая-то тень мелькнула за креслом, и со стола скатилась ручка. Верить в потусторонние силы я начал совсем недавно, поэтому по привычке игнорировал всякие странности, но они копились с каждым днём.

Работая с бумагами в своём кабинете, я время от времени замечал бледную фигуру. Она попадала в угол зрения то справа, то слева. Я резко поворачивал голову, а там никого!

Был случай, когда я отчётливо услышал своё имя из коридора. Меня позвал тонкий девичий голос. Это случилось под вечер, когда в участке было тихо и никто не ходил рядом.

С той минуты я решил относиться внимательнее к знакам и видениям. В другой вечер, проходя по знакомому скверу, я видел девочку лет двенадцати. У неё было подозрительно знакомое лицо. Она стояла среди деревьев и настойчиво смотрела в мою сторону. Я всего на секунду упустил её из виду, и она исчезла.

«Могла ли это быть Ангелина или я просто себя накрутил? Я же не экстрасенс, чтобы её видеть!», – эти мысли не давали мне покоя.

***

«Состояние пациента без изменений», – сухо ответили мне из трубки. Я звонил в больницу и уже не ожидал услышать что-то позитивное. Хорошо было и то, что Первухин до сих пор жив.

Это был нудный пятничный вечер. Я сидел за отчётом, и в мой кабинет постучали.

– Да-да, – отозвался я, не отрываясь от монитора.

Дверь скрипнула, кто-то вошёл.

– Почему вы к нему не приходите? – это был голос ребёнка.

Я с изумлением поднял глаза. У двери стояла худенькая девчушка.

– К кому не прихожу? – растеряно спросил я.

– К моему папе, ведь вы его друг! – ответила девочка, её глаза были точь-в-точь как у Игоря. – Он не хочет возвращаться, но его время ещё не пришло. Уговорите! Папа вас послушает!

– Ты Ангелина? – спросил я.

Девочка поднесла палец к губам и сказала мне: «Ш-ш-ш!». Она не хотела, чтобы я произносил её имя вслух.

Я дёрнулся и открыл глаза. Это был сон! Удивительно яркий сон. Я уснул за столом в кабинете, уронив голову на клавиатуру.

Следующим утром я пришёл в больницу. Попросил дать мне время побыть наедине с другом. На Первухина было больно смотреть. Он лежал весь утыканный трубками и датчиками. Я не думал, что он способен меня услышать, но всё равно хотел рассказать всё, что крутилось в мыслях:

– Я видел твою дочку. Она приходила ко мне во сне. Теперь мне ясно: дело не в тебе, а в ней. Видимо, у её души такая сила, что она может явить себя кому захочет. Помнишь Павлика? Похищенного мальчика, которого мы спасли? Он ведь тоже видел твою Ангелину. А чем ты такой особенный? Да просто тем, что ты её папа… Она мне сказала, что ты сам не хочешь возвращаться, и что твоё время ещё не пришло. Просила уговорить тебя остаться. Знаешь: решай сам, но учитывай то, что ты и здесь ещё нужен. На тот свет ты всегда успеешь, а на этом ещё много людей, которые нуждаются в твоей помощи, да и я не хочу терять друга.

Я не ждал мгновенного чуда. Его и не случилось. Первухин всё так же лежал на койке без сознания. Я посидел ещё недолго, пообещал навещать его каждый день и ушёл.

***

Мой визит в больницу был не напрасным. В ту же ночь Игорь вернулся в сознание! Ему предстояла долгая реабилитация, но все жизненные показатель были в норме. После осмотра врачи пообещали, что мой друг полностью восстановится в течение нескольких месяцев.

Я примчался сразу, как только узнал. Он не помнил нападения, но, будучи без сознания, понимал, что близок к смерти.

– Я чувствовал, что ухожу, но потом явился ты и дёрнул меня за плечо, – рассказывал Первухин. – Оборачиваюсь, смотрю: а я лежу в палате!

Я спросил, слышал ли он меня, помнит ли мои слова? Игорь ответил, что ничего не помнит. Но это не важно. Главное, что мне удалось его окликнуть и позвать назад.

***

Прошло несколько месяцев, Игорь поправился и вернулся на службу уже в новом звании. Да, я подписал все нужные бумаги для повышения. Теперь в его распоряжении был целый отдел. Все сотрудники