Круг Шести. Руны и кости - Лени Вамбах

Его мать, должно быть, была где-то в путешествиях; ее в этом доме держало немногое, как и Алекса. Отец и братья были либо в Круге, либо на каком-нибудь задании. Алекс не знал, как показаться кому-нибудь из них на глаза. Они бы в его глазах прочитали и мысли, и воспоминания, он был уверен. А внутренний голос подсказывал, что знание, полученное в катакомбах, не должно попасть им в руки.

С таким же успехом можно напечатать брошюрок и раздавать их у входа в Круг каждому, кто проходит мимо.

Алекс лишь смутно припоминал, как искал путь обратно наверх и в утренних сумерках брел, пошатываясь, в свою комнату. Хотя он не сделал записей, послание на рунном камне впечаталось ему в ум.

Избран. Лишь один. И вместе с его именем – еще пять, каждое из которых внушало какое-то неясное чувство.

Не будь Алекс столь оглушен этим известием, он бы прежде всего посмеялся над именем Сирены. Конечно! С тех пор как она прибыла в Париж, их пути никак не могли разойтись. Как будто бы магия города с самого начала хотела, чтобы они вновь и вновь переходили дорогу друг другу. Улисс, ее сосед. Спокойный, непримечательный заклинатель рун, работавший, как правило, под прямым надзором Круга и уже доставлявший Алексу неудобства через Сирену. Они – лучшие друзья и точно не убьют друг друга так просто, как подразумевал рунный камень.

Затем Орион Гвинедд… из всех чародеев именно он и его хранитель Эмеральд Ли. Даже Круг не знал, что такое эти двое. Только что к Ориону следует относиться с почтением и осмотрительностью.

Последнее имя поражало более прочих. Эла Женевьева. Алексу вспомнились распахнутые глаза, бледное, искаженное страхом лицо и, несмотря на весь ужас, упрямая линия худого подбородка. Совпадение ли, что незадолго до того он спас ее в катакомбах? Ее, против воли втянутую в магический ритуал, приведенную туда подозрительным чародеем-аристократом?

Должно быть, нет. Алекс не верил в совпадения, как верили многие члены магических семей. Он верил в своего рода судьбу: знал, что изнутри магии действуют мыслящие силы, имеющие влияние на все живое. Человеческий ум редко постигает эти силы, но они есть.

Вероятно, они и привели в Париж, в катакомбы, в одно время шесть совершенно разных людей, чтобы явить им это послание.

С обессиленным стоном Алекс сел на постели, спрятал лицо в ладонях. От магии, воспринятой им в том Зале каждой клеткой тела, кожа казалась огрубелой и чувствительной. Так много магии… Он закрылся от нее инстинктивно, вместо того чтобы своими хранительскими чувствами принять ее в себя, – в противном случае она, вероятно, пожрала бы его. И притом он избран обладать этой силой?

Никогда. Даже спустя тысячу лет он не будет к этому готов. Значит, не он тот, кому это суждено, отнюдь. Кто-то из списка раньше или позже отыщет его и убьет. Станет ли он защищаться? Да должно ли вообще защищаться, если ясно, что он может только отступить?

Алекса захлестнула безнадежность. Он был совершенно один.

Лишь тихий стук в дверь спас его от того, чтобы сломаться.

– Да? – спросил он и осекся – столь сипло звучал его голос.

– Господин Александр, ваши отец и матушка желают видеть вас к ужину. Через полчаса вас ждут в гостиной, – послышался тихий ответ кого-то из лакеев, следящих за благополучием дома и его обитателей.

Алекс медленно опустил руки, прилагая все силы к тому, чтобы не вцепиться в спинку кровати.

– Хорошо. Я приду.

Выбора у него не было: не приди он – отец сам возьмет его спальню штурмом. Вопрос лишь в том, чего он хочет от Алекса теперь. Обычно он лишь в выходные настаивал на том, чтобы все домочадцы ели вместе.

Только бы Рафаэля не было сегодня! Алексу было вполне ясно, что сегодня он не вынесет брата.

Он устало поднялся с постели и направился в небольшую ванную комнату, граничившую со спальней. По пути туда он подцепил черные джинсы и черную же рубашку. Этого должно хватить, чтобы отец остался доволен.

Почти ровно через полчаса Алекс скользнул в распахнутые двери гостиной. Мать стояла у книжных полок в противоположном углу; заметив Алекса, она мельком улыбнулась ему. Она, как всегда, выглядела так, словно сошла со страниц глянцевого журнала, лишь у губ залегла усталая складка.

Филипп уже сидел у стола и… казался довольным. С души свалился небольшой камень. Когда отец бывал в хорошем настроении, все могло пройти вполне сносно. Кроме того, Алексу не вспоминалось вовсе ничего, что он мог сделать неправильно.

– А, Александр. Хорошо, что у тебя получилось. – Приветствуя его, Филипп улыбался, словно намекая на что-то.

Алекс едва не фыркнул. Будто у него был выбор!

– Разумеется.

– Ты несколько бледен, – сказала мать, подойдя ближе и внимательно рассматривая его. – Все хорошо? Ты не болен?

Алекс мгновение помедлил, но принудил себя к утешающей улыбке.

– Нет, все в порядке. Прошлой ночью я слишком зачитался кое-какими документами.

Она неодобрительно цокнула; отец же казался почти удовлетворенным. Упорная работа всегда радовала его – особенно когда он не был вынужден исполнять ее сам.

– Отрадно видеть, что ты наконец воспринимаешь свои обязанности всерьез.

Никто не возразил. Алекс пропустил колкость мимо ушей. Конечно. Ведь на протяжении всей жизни он только и делал, что бил баклуши, и отнюдь не был в каждом классе отличником. Нет, это, должно быть, был другой из сыновей Фабре.

– Могу ли я спросить, отчего я должен был спуститься к ужину? – осведомился Алекс, занимая свое место по правую руку от отца, напротив матери.

Филипп кивнул.

– Позже. Сперва поедим.

Алекс подавил вздох. Поразительно, но нынче была только вегетарианская еда: ризотто с печеными овощами и копченый тофу. Даже перед отцом на тарелке не лежало мяса. Филипп осмотрел блюдо хотя и несколько недоверчиво, но медлить не стал и даже ел с видимым удовольствием.

– Сперва мне не очень-то пришлась по вкусу, – он погонял кусочек тофу вилкой, – эта штука, но, если правильно приготовить… Впрочем, я бы все-таки предпочел хороший стейк.

– Понимаю тебя, – ответил Алекс и впервые за долгое время искренне улыбнулся отцу. Филипп что-то задумал, это было ясно, но пока можно наслаждаться миром.

Мать тоже казалась несколько изумленной, но быстро скрыла свое замешательство за бокалом вина.

Настоящая беседа не складывалась. Отец спросил, что Алекс читал, тот быстро выдумал что-то, затем отец рассказал несколько историй из Круга…

– Через неделю мы устраиваем небольшой прием, – объявил Филипп незадолго до конца ужина. – Максим тоже будет и еще