Круг Шести. Руны и кости - Лени Вамбах

– Понял, – ответил Алекс, быстро отправив в рот последнюю вилку ризотто, чтобы ничем себя не выдать. Он не мог вообразить ничего лучше, чем на протяжении двух недель подряд проводить выходные с Рафаэлем.

Тихо вошла горничная и убрала приборы. Затем поставила перед Алексом стакан колы, его матери поднесла еще один бокал вина, а отцу – рюмку граппы.

– Александр, ты знаешь, мы… не всегда и не со всем согласны, когда речь идет о твоей работе и твоем поведении, – начал Филипп. Алекс подавился колой. – Твоя мать указала мне на то, что я… ну да. Очень суров к тебе. Но у меня просто есть определенные ожидания. Пусть даже ты не станешь прямым наследником, все же твое поведение оставляет след на имени Фабре во всем французском обществе.

Алексу не верилось, что их семейство и впрямь столь важно, но, разумеется, он не рискнул бы сказать что-нибудь об этом. Поверх стакана он заметил, как мать слегка закатила глаза.

– Да, отец, – согласился он.

Филипп вращал рюмку с граппой, так и не отпив.

– Я пока что не могу сказать тебе большего, но предстоят великие перемены, Александр. Перемены, которые пойдут на благо и нашей семье, если мы правильно разыграем свои карты.

Это… было интересно – в свете того, что Алекс выяснил и увидел в последние дни. Связаны ли эти вещи? Знает ли отец, что происходит в Круге? Мысль о том, что Филипп может быть замешан в этой истории и знать об убийстве служащей Круга… Алексу подурнело. Он считал отца способным на многое, но убийство?

– Кое-кто в Круге, к ним принадлежу и я, – продолжал отец, – полагают, что именно действия Круга обеспечили слабое положение, которое теперь занимает в магическом мире Париж, да и вся Франция. Мы не можем и не желаем более допускать такой ход событий. Европа на протяжении столетий определяла судьбы магии, и мы не отдадим эту власть без борьбы.

Алексу потребовалось большое самообладание, чтобы не заехать Филиппу по губам за эту дичь. То, сколь натужно Европа держалась за магию, принесло в конечном счете больше вреда, чем пользы. И что значит «мы не отдадим это могущество без борьбы»? У них давно уже нет этого могущества! Индия, Япония и Южная Корея – вот страны, где принимаются действительно важные решения. А Египет, Нигерия и Эквадор наступают им на пятки. Египет сделал особенно большой скачок с тех пор, как в пирамидах наткнулись на захоронения могущественных чародеев. Если у тамошнего магического сообщества получится сколько-нибудь взять вóйны под свой контроль, уже ничто не остановит его восхождение.

И уж точно не горстка элитарных, запылившихся, консервативных членов парижского Круга, мнящих о себе больше, чем они есть.

Если только они не отыскали новый источник магии, сравнимый с теми.

От этой мысли у Алекса кровь застыла в жилах.

– Ты видишь, что действия каждого из нас теперь еще более важны, чем прежде. И твои, Александр. – Отец вырвал его из раздумий. – Отныне я ожидаю от тебя большей вовлеченности, большей дисциплины, бóльших усилий. Ты Фабре, мой сын, и ты дорастешь до этого, если постараешься.

Только его отец мог столь мастерски соединить в нескольких словах ободрение, унижение, похвалу и оскорбление. Алекс смотрел на него, захлестываемый вихрящимися мыслями, вспыхивающими на краю сознания догадками и путаными словами отца.

– Я… Да, отец. Только… что именно я должен делать? – спросил он, надеясь, что голос не выдаст его смятение.

Видимо, у него получилось.

– Ты получишь несколько особенных поручений, которые исполнишь абсолютно добросовестно. Нам нет толку от пропавших амулетов и назойливых наемников – или что там было на кладбище, – объявил отец, поджав губы. – Кроме того, ты станешь чаще появляться в Круге и вольешься в местное общество, особенно молодое. Грядущий прием предоставит тебе хорошую возможность завязать знакомства с важнейшими людьми Круга. Я ожидаю от тебя безупречного поведения.

– Я сделаю все возможное, отец, – тихо ответил Алекс. Слова на языке обращались в горькую золу.

Отец сделал глоток граппы и пронзительно взглянул на Алекса.

– Ты сделаешь все, Александр. Меньшее меня не удовлетворит. Не разочаруй меня снова.

Как жаль, что Алекс хорошо умел только это.

Глава XVI

Сирена

– Как твоя нога? – спросил Улисс, чистя ванну.

Сирена, вздохнув, переступила с ноги на ногу.

– Доволен?

– Прошу простить меня, ваше величество, что я осмеливаюсь тревожиться о вас, – откликнулся Улисс и бросил в Сирену мокрую тряпку, от которой та, однако, уклонилась.

Лишь для того, чтобы, подняв ее с пола, зашвырнуть в корзину с бельем, стоящую в коридоре. Ее взгляд упал на стену, где обычно были приколоты списки покупок, записки друг для друга, почтовые открытки, входные билеты… Теперь все это было убрано, и вместо этого на стене был «ход расследования» – слова Улисса, не ее. Открытку с поговоркой «Paris ne s'est pas fait en un jour[5]!» Улисс оставил: в некотором смысле она подходила к нынешнему положению вещей.

Они старательно восстановили по памяти то послание и расписали все найденное в библиотеке по пунктам.

В целом, информации оказалось не так много.

– Какая жалость, что мы с Александром не знакомы ближе, – вздохнул Улисс.

У Сирены от ужаса подкосились ноги.

– Что? Почему? Ты спятил? Болен? Бредишь?

– Он не дьявол во плоти, ты ведь помнишь об этом? – Улисс, ее лучший друг, усмехался.

– Я бы не дала руку на отсечение.

– Может быть, ты мучаешь его гораздо больше, нежели он тебя. – Улисс не ответил на возражение. – Но в любом случае у него столько знакомств и доступ к таким книгам, о которых мы можем лишь мечтать! Вернее, я – для тебя это был бы кошмарный сон. Но ему бы точно не составило труда побеседовать с Орионом Гвинеддом. Я бы не удивился, знай он много больше нас.

Сирена нахмурилась, прислонившись к дверному косяку.

– Мне это не по душе. Мы с тобой сошлись на том, чтобы не выступать друг против друга. Но что будет, если мы встретим других? Может, Алекс нас тут же и пристрелит? А этот Эмеральд Ли применит свои специальные хранительские штуки из академии и отправит нас на столетие вперед или еще что.

– А теперь лихорадка уже у тебя. – Улисс вставил заглушку в слив ванны. – Но, может быть,