Рассвет никогда не настанет - Влад Райбер

– Нет! Он не человек, – завизжал Вован. – Ну, я думаю так… Он не человек, а разумная нейросеть. Что-то вроде того!

– Хватит лапшу мне вешать!

– Я правда так думаю! Норман – нейросеть, а не человек. Он проверяет свои возможности влияния на людей, и проводит эксперименты вот в таких условиях. Он хочет знать, насколько люди доверяют своим телефонам, гаджетам, телеку, который тоже работает через интернет… Норман может всем управлять. Ему интересно, как он может управлять людьми!

Элвис с трудом сдерживался, чтобы не ударить его по лицу:

– Ему интересно? Друзья твои погибли, идиот!

Вован нервно улыбнулся и помотал головой:

– Нет! Норман мой друг, больше никто. Где вы были, когда меня с работы выперли? Где вы были, когда я волосы на голове рвал, и мне было нечем ипотеку платить? Мне Санёк сказал: «Выживай, Вова, как-нибудь. Мы все как-то выживаем». Норман мне помог! Он написал мне и доказал, что не просто бот из чата. Он мне пиццу заказал, когда я сидел голодный. Он закрыл мои кредиты, он оплачивает мои покупки. Такая машина у меня, думаешь, откуда? А когда у меня с деньгами стало получше, так и вы сразу подтянулись! Кто-нибудь из вас захотел в аренду этого дома вложиться? Нет! Просто поехали на халяву. Норман мне помогал, а я ему помогал, как другу. Ясно? И я ничего не сделал! Этот придурок всех перестрелял и сам себя!

Элвис толкнул негодяя на кресло:

– Давай ключи, я поехал в город. А ты скоро всё это будешь ментам рассказывать.

Трусоватый Вован отдал ключи и от машины, и от дома. Элвис вывел его на улицу и запер дом, чтобы этот мерзавец не надумал побежать за ружьём.

Пока Элвис заводил машину, Вован отбежал на безопасное расстояние и орал ему оттуда:

– Да плевал я на твоих ментов! Норман меня прикроет, понял? Ты про меня вообще больше никогда не услышишь. Менты полезут в базу и скажут тебе, что нет такого человека! Я исчезну! Ясно тебе?

Элвис объехал такси с застреленным водителем и выехал на дорогу к городу. Начинался рассвет…

Квадрат

Павлик всегда мечтал переехать из села в город, поближе к цивилизации. Но не в суетной центр, а на окраину, где поспокойнее. Там и цены на квартиры ниже.

Ему, как под заказ нашлась квартира в интересном районе. В народе его называли «квадрат». Это были два невысоких угловых дома с общим двором. Так и получалось, что дома стояли квадратом. Улица не проходная, замкнутая. Чужие редко там появлялись.

Дома эти были старые. Считай, памятник архитектуры. Хорошие, надёжные дома. Высокие потолки, балконы, как веранды. Шебутных детишек во дворе нет. Были выпивающие соседи, но и те не буйные. По ночам под окнами никто не орал. Здесь была атмосфера общности. Все соседи друг друга знали в лицо, улыбались, здоровались.

«Маленькая Швеция», – подумал Павлик, когда заселялся, хотя и понимал, что обязательно будут «подводные камни». Он знал, что когда обживётся, обязательно станут заметны и недостатки, с которыми придётся мириться.

Недостатки – это было мягко сказано.

Спустя месяц Павлик заметил одно, как ему показалось, интересное совпадение. В воскресенье ближе к полудню он вышел на балкон постоять и увидел нескольких соседей.

Женщина в доме напротив встряхивала и развешивала простыни на балконе. Мужик из соседнего подъезда ходил туда-сюда. Павлик думал, что правая рука у него парализована, потому что держал он её прямо и немного вытянув вперёд, а кулак был сжат. В здоровой руке сосед держал тлеющую папиросу. Потом на крыльце показался старик, он, хромая пересёк весь двор и опустился на скамейку.

Странным было то, что ту же самую картину Павлик видел неделю назад. Женщина трясла и вешала бельё, мужик с парализованной рукой ходил по двору, и тот же хромой старик пересекал двор, чтобы присесть на скамейку. Тогда тоже был выходной и, возможно, тоже воскресенье.

Павел глянул на часы – без двух минут двенадцать. Он улыбнулся. Любопытно.

Потом как по команде, все разошлись: женщина ушла в квартиру, мужик с сигаретой куда-то исчез, и старик, словно, не желая оставаться в одиночестве, поднялся со скамейки и похромал обратно домой.

«Чудные люди!», – подумал Павлик.

Спустя неделю в воскресение он ещё раз увидел всё то же самое. Только финал у этой привычной сцены был неожиданный и безумный.

Павлик вышел на балкон, как обычно, подышать воздухом, погреться на солнышке. В доме напротив женщина перетрясала простыни. Мужик покуривал и бродил от куста к кусту.

Павлик подумал, что если сейчас ещё и хромой дед из подъезда выйдет, то это будет какой-то сюр. Но не один он сумел предугадать это. Во дворе появился мальчик. Лет семи, не больше. Хорошенький пацан, таких раньше рисовали в детских книжках. Блондин, глаза светлые, одет по-старинному: в рубашку с короткими рукавами, штаны без марки, будто одежду на него сшили по меркам.

И этот мальчик принёс с собой ржавый кусок металла. Павлик присмотрелся – это был капкан.

Мальчишка положил его на землю и кое-как, кряхтя, раскрыл своими детскими ручонками.

В эту минуту на крыльце появился дед, и хромая побрёл через весь двор. Мальчишка только того и ждал. Он пододвинул ржавую ловушку так, чтобы она оказалась прямо на пути у старика, и отбежал. Всё это происходило на глазах у деда, но он продолжал идти. Он же не слепой?

Когда старик приблизился к раскрытому капкану, Павлик хотел крикнуть, чтобы он не наступил, но было поздно. Дед угодил нездоровой ногой прямо в ловушку, ржавые дуги мощно захлопнулись на его щиколотке. Лицо старика исказилось болью, однако он даже не издал стон.

По двору эхом разнёсся детский смех. Мальчишка так заливался, будто его щекотали.

Старик продолжал идти к скамейке, звеня капканом на хромой ноге. Мужик с парализованной рукой делал вид, что ничего не произошло. Женщина на балконе и ухом не повела. Дед уселся на скамейку, а светлоголовый мальчишка удрал прочь со двора.

Павлик зачем-то глянул на часы – без двух минут двенадцать. Он нервно улыбнулся, хотя ему было не до смеха. Парень просто не знал, как реагировать на то, что видит.

Только несколько минут спустя к деду толпой сбежались соседи. Помогли разжать капкан, стали его успокаивать. Прибежал и Павлик. Он хотел извиниться за то, что всё видел, но ничего не сделал. Не думал, что это случится. Ему ответили: