Клон - Леонид Могилев

Поездка полковника Межина в Самару была из тех инициатив, которые, в принципе, наказуемы. Но после того как Старков «умыл» его и всех ответственных товарищей, введших в операцию Перова, этого придурковатого литератора, полковник стал жить по принципу, состоящему из четырех сегментов: грудь, голова, крест и кусты. При некотором стечении обстоятельств из этих кубиков можно было сложить нечто пикантное. Только сейчас настало время импровизаций другого рода.

Бизнес этот самый, средний, вытолкнувший Старкова на поверхность, отсортировал и загнал на войну, штукой был тонкой. Это не банки, контрольные пакеты, презентации и продажная пресса. Средний бизнес — это ларьки, мелкий опт, бандиты и налоговые тетки с окладом в полторы тысячи рублей. Тут свои королевы офисов и рабы в павильонах. А в городе средней величины, хранящем память о Чапаеве, пустоте, вождях, посольствах и правительствах, которые благодаря удобному географическому положению время от времени сюда эвакуируются, и даже для отца народов был готов бункер, — так вот в таком городе прикасаться к среднему бизнесу следует трепетно.

Четыреста восемьдесят четвертый дом в пятнадцатом микрорайоне оказался «кораблем». Асфальтированная дорожка, трансформаторная, лесопарк внизу, магазинчики и подвальчики.

Полковнику нужно было вдохнуть воздух этот, на пятачке у пивнушки побыть, постоять. Обычный микрорайон, жизнь небогатая, но и не нищета. Чувствуется присутствие какого-то градообразующего предприятия недобитого, и такое имеется. Даже не одно. А гражданин — товарищ Старков, значит, торговал сахаром в небезызвестной фирме. Вот туда и приедем на общественном транспорте. Вначале на сорок первом автобусе, потом — на «двадцаточке».

В бывшем детском саду, арендованном вскладчину на двух хозяев, с одной стороны — бывший бизнес Старкова, а с другой — что-то неуловимо похожее. Но все же иное.

Никаких охранников, директор, секретарша, то ли товаровед, то ли брокер. Полковник попросился в каморку лидера по личному вопросу, там показал удостоверение и по тому, как заерзал, забегал глазками господин Аносов Николай Павлович (тоже та еще личность — справка полная имелась), понял: что-то сегодня да узнает.

— По какому поводу? — изобразил удивление хозяин.

— А сам не догадываешься?

— Ни сном ни духом.

— Законов не нарушаешь?

— Как все…

— Налоги платишь?

— При чем здесь налоги?

— При том, что надо платить. А то в стране денег не хватает.

— У вас повестка какая-то или что?

— Вот именно, или что… Крыша надежная у тебя?

— А у тебя?

— Со мной все в порядке. А тебе привет человек один передает.

— И кто же это такой?

— А сам не догадываешься?

— А я от многих весточку жду. Кто за товаром уехал, кто деньги везет.

— Приходовать будешь?

— А как же?

— Сказок не рассказывай. Вот что. От Старика тебе привет.

— У меня дедушка давно помер. В городе Кустанае похоронен. С краешку. На пригорке. На солнышке.

— Завидуешь?

— Кому?

— Старику?

— Которому?

— Славе Старкову…

— Ах вот о чем вы, господин инспектор.

— Именно об этом. Только я в частном порядке. Должок за ним.

— Да, он мне должен.

— Много?

— Это наше с ним личное дело.

— И у меня к нему личное. Найти не поможешь?

— Каким образом?

— Знаешь, где он?

— По слухам, сгинул на земле предков.

— Это где приблизительно?

— В Чечне, дядя. Вы в каком звании?

— Генерал.

— У меня больше вопросов нет.

— А у меня есть. Ты говорить будешь?

— О чем?

— Ты понимаешь, что мое ведомство твой смешной бизнес закроет в двадцать четыре часа, а тебя отправит добровольцем в Шелковской район?

— Предполагаю. Только что я вам сделал?

— Сам факт существования посреднических и ростовщических контор…

— Ладно. Дело какое ко мне?

— Расскажи про Старкова все что знаешь.

— Что именно?

— Как он в Куйбышеве оказался?

— Я сам с Алма-Аты. Мы знакомы были. Немного. Он там и жил-то недолго. Мать у него гулена. Папу пришили где-то.

— Отец чеченец?

— На седьмой воде. Квартерон. Только Старков прямо заболел этим. Книги читал по истории вайнахов, все романы и повести времен Гражданской войны. Атласы ботанические.

— Он когда здесь оказался?

— После армии. Страна пошла вразнос. На торговом опте можно было сделать бабки. Я в Самаре давно осел.

— Чего так?

— В Казахстане коренной народ заел. Перестройка. Вина русских перед каждой сукой. Рискнул. Женился вот.