Наследие души - Е. Е. Холмс

Несколько человек выглядели удивленными этим открытием.

Еще один студент поднял руку, на этот раз парень.

– Да, и как вас зовут? – спросил доктор Пирс, заглядывая в свой список.

– Бен Стэнтон, – ответил парень зычным, уверенным голосом.

Я узнала в нем одного из игроков баскетбольной команды, которые часто собирались в столовой в то время, когда я работала в утреннюю смену.

– Так вот, мне достались карманные часы, которые когда-то принадлежали моему деду, да? И всякий раз, когда я достаю их из футляра, у меня возникает ощущение, что дедушка находится в комнате. Вы об этом говорите?

– В некотором роде да. Но, возможно, ваш опыт частично основывается на том, что вы знаете, кому принадлежали часы, так что это не обязательно связано с их энергией, а скорее с видом знакомого предмета, который вызывает ощущение присутствия вашего деда. С другой стороны, вполне возможно, что этот предмет обладает собственной очень мощной энергией. Вашему деду нравились эти часы?

– Да, он носил их постоянно.

– То есть, можно сказать, он был к ним привязан?

– Определенно. Моя мама считала, что его нужно похоронить вместе с ними, но бабушка отдала их мне.

– Понятно. Карманные часы вашего деда были бы хорошим объектом для этого конкретного упражнения. Существует теория, что предметы, к которым люди были особенно привязаны, обладают так называемой аурной памятью. – Профессор Пирс повернулся к белой доске и записал термин.

Сотня голов в унисон склонилась над сотней тетрадей, и сотня ручек записала тот же термин на бумаге.

– Иначе говоря, они сохраняют энергию человека, которому принадлежали, – объяснил профессор Пирс. – Аурная память о любимом или особом предмете особенно сильна. Те, кто обладает шестым чувством, зачастую могут ощущать и интерпретировать эту энергию. Что подводит нас к сегодняшней демонстрации. – Доктор Пирс широким взмахом руки указал на стул под тканью. – Мы проверим эту теорию с помощью группового теста. Сара! – Он внезапно обратился к ней. – Ты можешь сказать, что у меня под этой тканью?

Сара отрицательно покачала головой.

– Бен? Есть идеи?

– Стул? – предложил Бен.

Все рассмеялись.

– Очень наблюдательный болван, – сказал доктор Пирс. – А на стуле?

Бен пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Бен, ты не мог бы подняться сюда? – попросил доктор Пирс.

Бен с некоторой неохотой встал с места и присоединился к профессору Пирсу на сцене. Кто-то из дружков Бена проскандировал его имя, и он обернулся с ухмылкой.

– Итак, Бен, ты только что рассказал нам, что карманные часы твоего деда заставляют тебя чувствовать его присутствие. Какие чувства рождает у тебя тот предмет, что лежит на стуле?

– Никакие.

– И почему это так?

– Я даже не знаю, что это за предмет.

Профессор Пирс улыбнулся, как будто услышал именно то, что хотел.

– Ага. Мы не знакомы с этим предметом. Для нас это загадка. Мы ничего о нем не знаем, и поэтому любая информация, которую мы сможем собрать о нем, будет получена исключительно за счет нашей способности подключить шестое чувство.

Профессор Пирс внимательно оглядывал аудиторию, словно прикидывая, кто из нас сможет это сделать. Мне показалось, что его взгляд задержался на мне на какое-то долгое мгновение, но, возможно, это просто говорила моя паранойя. Я не особо переживала по этому поводу. Мне, как и всем остальным, было слишком любопытно, что же скрывается под черным полотном.

– Как и в любом научном эксперименте, мы проверяем гипотезу. Но для этого нам понадобится контрольная выборка. Кто-нибудь из ученых умов хочет объяснить студентам-гуманитариям, что это такое? – спросил доктор Пирс, явно поддразнивая нас.

Просто ему назло девушка, которую я часто встречала в здании художественных факультетов, подняла руку.

– Да, мисс?..

– Гонсалес. Факультет искусств.

Доктор Пирс одобрительно улыбнулся.

– Да, мисс Гонсалес?

– Контрольная выборка – это тестовый образец, который не подвергается воздействию каких-либо внешних переменных.

– Верно, спасибо. Обратите внимание, что мы используем научные термины. Это я говорю для тех из вас, кто думает, будто мы занимаемся чем-то, выходящим за рамки традиционной науки. Исключив все переменные, мы можем быть уверены, что ни один из этих факторов не повлияет на наш результат. В данном случае переменными являются наши пять основных чувств и предварительные знания об обстоятельствах, окружающих рассматриваемый объект. Все меня понимают?

– Получается, – предположил Бен, – если я смогу сказать вам что-нибудь о предмете под тряпкой, то только потому, что воспользовался своим шестым чувством?

– Точно. Итак, есть какие-нибудь догадки? Ты что-нибудь чувствуешь?

Бен уставился на простыню, застыв секунд на десять.

– Не-а, ничего! – воскликнул он наконец.

Мы все снова рассмеялись.

Профессор Пирс сделал круг и встал рядом с Беном.

– Хорошо, попробуй так. Встань прямо перед стулом и поднеси ладони как можно ближе к ткани. Теперь сосредоточься на минуту-другую и проверь, сможешь ли уловить энергию этого предмета.

Бен шагнул вперед и сделал, как было велено. С его высоченным ростом ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы дотянуться до уровня спрятанного предмета. Он начал медленно водить руками по воздуху над тканью. По его лицу было видно, что он чувствует себя довольно глупо. Я его не винила. Честно говоря, он и выглядел довольно глупо.

Однако после пары смешков аудитория, казалось, затаила дыхание. Наконец, спустя как будто целую вечность, Бен выпрямился.

– И что теперь, Бен? Какие впечатления? – спросил доктор Пирс.

– Ну, я…

– Молчи! – крикнул доктор Пирс. – Ничего мне не говори! Возвращайся на свое место и запиши это. Сейчас я предоставлю возможность остальным. Все, кому интересно, могут спуститься сюда и попробовать ощутить объект. Не делитесь ни с кем своими впечатлениями. Запишите все и никому не показывайте. Очень важно не подвергать себя цензуре. Любая случайная мысль, возникшая у вас во время концентрации, может быть связана с предметом.

Поначалу никто не двинулся с места. Все вытягивали шеи, чтобы посмотреть, не встает ли кто-нибудь.

– Давайте, ребята, сейчас не время для застенчивости. Действуйте, или вы немногому научитесь на этом курсе! – крикнул доктор Пирс.

Постепенно студенты начали подниматься со своих мест и собираться в центральном проходе. Несколько человек столпились вокруг стула, ощупывая руками пустоту. Даже те, кто решил не стоять в очереди, пристально смотрели на простыню, как будто обладали рентгеновским зрением.

– Что думаешь? Не хочешь попробовать? – спросил Сэм.

– Нет, спасибо. Думаю, пока воздержусь, – ответила я.

– Ты не из тех, кто любит выступать на публике, да?

– Можно и так сказать.

Я наблюдала, как Сэм направляется по проходу, чтобы присоединиться к очереди перешептывающихся студентов. Мне совсем не хотелось привлекать к себе внимание этой группы. Достаточно, что прошел