По острым камням - Ирина Владимировна Дегтярева

въезжать без визы на месяц, на обратном пути только отметку в паспорте ставят. Значит и Джанант так может, — насмешливо заметил Горюнов. — Ей ни к чему переходить границу нелегально! Это важно. Ей не надо попадаться с ее статусом. Организатору такого уровня это ни к чему, только на случай опасности. Она даже под своим именем может перемещаться, ничем не запятнана.

— Вернется в Ирак, но с отцом увидеться не планирует?

— Ее отец сейчас в Эр-Рияде. Лечится. У него псориаз, что ли.

— Бог шельму метит, — кивнул Александров. — А что ты надумал? Как вы с Джанант легендируете твое появление рядом с ней? Небось, какую-нибудь романтическую историю сочинил со спасением из плена?

Горюнов слегка покраснел.

— Приблизительно. Лучшая защита — нападение. Она даст отставку своей охране, если те парни не сгинули. Это надо бы уточнить через Тарека.

— А своим она скажет, что один единственный Горюнов спас ее и сумел защитить, — с ехидной улыбочкой сказал Александров и вызвал помощника: — Витя, сделай нам чайку. А Петру Дмитричу покрепче и лимона побольше, чтобы не такое довольное выражение лица у него было.

— Вот тут понадобятся свидетельства Алима. Дескать, был бой, когда группа Джанант попала в засаду, посланный Алимом боец ДАИШ, то бишь я, отбил Джанант у сирийских военных, но в бою пали смертью храбрых ее телохранительницы и несколько боевиков, бывших в моей команде. Уцелели только мы с ней вдвоем, отсеченные от основных сил ДАИШ, были вынуждены скрываться, прятались в разбомбленных домах селения, около которого произошел бой, до тех пор, пока не напали на хозяина проезжавшей мимо машины, отобрали транспорт, добрались до Латакии, где у меня дальние родственники. Отсиделись там. Надо же оправдать ее долгое отсутствие в эфире. Затем нас подвезут к месту перехода границы с Ираком. И все-таки лучше мне фигурировать под своим именем — Кабир Салим. Так спокойнее. Несложно будет проверить, кто я и откуда. Меня помнят в том районе Багдада, где была моя цирюльня. Без проблем оформлю рабочую визу в Пакистан. Иракский Мухабарат меня не ищет. А турки там особого влияния не имеют.

— А церэушники? — любезно напомнил Александров.

— После моей гастроли в Иракский Курдистан они вряд ли ставили на меня сторожевик. Надеяться, что я вернусь под тем же именем, наивно. Никто меня там не ищет!

— Тогда кто-то должен въехать в Ирак по твоему паспорту, чтобы ты не возник там из ниоткуда. Ты же улетел из Эрбиля по паспорту Салима. А стало быть тебя в Ираке сейчас не может быть. Ты вернешься туда нелегально через границу с Сирией. — Александров принял из рук Виктора объемную чашку с чаем. Глядя на нее, Горюнов подумал, что генерал стареет. Раньше пил кофе из маленькой чашки, почти с наперсток, а теперь чай из бабушкиной чашки. Александров перехватил его взгляд и заметил: — Лет через десять-пятнадцать и ты таким будешь, нечего насмехаться… Надо еще взвесить все за и против. Все же я за новую личину.

— На одной чаше весов вероятность, что меня узнают, если кто-либо ставил сторожевик на меня — турки или американцы. На другой чаше — проверка службой безопасности ДАИШ. Что важнее? И что критичнее? Гипотетическая возможность быть опознанным или гораздо более реальная опасность оказаться «голым» при проверке. Даже если мне создадут более-менее правдоподобную биографию, хотя маловероятно за такой срок создать что-нибудь подходящее.

Иллюстрируя сказанное, Горюнов взял в одну руку свою чашку с чаем, в другую — уваровскую, выхватив у него из рук. Уваров отобрал ее и сказал ворчливо:

— Меня не устраивают оба варианта. Лучше бы тебе не ехать. Прав Евгений Иванович. Мой вариант был подключить к делу какого-то вашего сотрудника, — он с надеждой поглядел на Александрова через дымчатые стекла своих очков, — кто находится в том же регионе. Он выдаст себя за нового телохранителя Джанант. А далее все то, о чем здесь толковал Петр Дмитрич. Бой, чудесное спасение, любовь до гроба, поездка в Пакистан и попытка уже там, на месте, понять планы американцев по «Вилаяту Хорасан», ну и, само собой, соблюсти наши антитеррористические интересы. Разузнать, кто туда перебазировался из граждан бывших советских республик и какие у них планы. Нам не нужно это «беспокойное хозяйство» под боком.

— Хо-хо, — непонятно для Уварова сказал Горюнов и удалился на диванчик, снова закурив и собираясь насладиться ответом Александрова из партера. Петр справедливо ожидал чествований, от которых теперь Евгений Иванович не сможет увильнуть. Уваров невольно поставил его в положение, когда придется в кои веки говорить прямо, а не юлить, не удастся ответить двусмысленно. И Горюнов рассчитывал насладиться таким моментом.

Нехотя Александров заговорил:

— Даже если бы у нас был там человек, подходящий для вашего мероприятия, я вряд ли смог бы переключить его на Джанант. Мы готовим людей обычно для тихой работы, она не предполагает выезды за пределы той страны, где они обосновываются, особенно на начальных этапах, ну, и тому подобное. Специфика, — он пожал плечами, словно извиняясь. — Кроме того, как ни прискорбно это признавать, Петя прав. — Он впервые за весь разговор назвал Горюнова только по имени, что могло сигнализировать о взятии бастиона под названием «Александров». — Прав по многим пунктам. И Джанант может заартачиться, если вместо хитрована Горюнова ей подсунут кого-то другого. Его знание арабского, опыт войны в рядах ИГИЛ, да и многое другое… — Александров отмахнулся от табачного дыма. — Один его бандитский вид чего стоит и знания в области тхэквондо.

— Перебор, Евгений Иванович, — с укором покачал головой Горюнов. — Достаточно моих лингвистических способностей. А все же вы можете помочь. Мне там понадобится связь, надежная. У нас только офицер-контрразведчик в посольстве.

— Ты сперва доберись до Пакистана.

— Не опасно ли тревожить иракскую цирюльню? Она ведь действует, как и прежде? — вмешался Уваров.

— Это же не иракский Мухабарат, а всего лишь игиловцы. Пусть и спецы по безопасности халифата. Они сами под дамокловым мечом ходят, — возразил Горюнов.

— Как бы тебе не пришлось рвать когти из Ирака, когда тебя там игиловцы в оборот возьмут.

— Они умеют, — согласился Горюнов насмешливым тоном, но прозвучало это зловеще. — Так что со связным?

— Есть там у нас, — Александров подул на чай, — кое-кто в твоем вкусе.

— О Господи, — Уваров снял очки и поглядел на Евгения Ивановича с укором. — Женщина, что ли? Вы тут в своей нелегальной разведке любите агентесс.

— Что это вы меня ловеласом выставляете?! — Горюнов погасил сигарету и вернулся к столу. — Я, между прочим, женат.

— Вот именно, что «между прочим», — осадил его Александров. — Имей в виду, нам эта девушка далась непросто.

У Горюнова на языке вертелась похабная шутка, но он сдержался.

Александров, впрочем, как всегда лукавил. Разия к ним в агентессы попала,