По острым камням - Ирина Владимировна Дегтярева

ни тех, ни других. Откуда в тебе, девушке с первоклассным высшим образованием, далеким от религиозных и философских глубин, столько террористического гнева и безбашенности? Тебе надо созидать по своей природе, а не убивать. Хотя я не прав, на твоих руках, скорее всего, нет крови. Ты подогреваешь других, толкаешь на смертный грех. А если учесть, что ты под руководством своего папаши уже давно действуешь не во благо Ирака и арабского народа, а в пользу откормленного гамбургерами дяди Сэма, то и вовсе твой праведный, по шариату, гнев превращается в пшик, в ничто, в выхлоп, оставленный американским «Хаммером», на котором увозят ценности музеев Ирака, а теперь и Сирии. Нет, хабиби, ты не убедишь меня в чистоте идей, за которые ты боролась и агитировала недалеких, не слишком образованных соотечественников и приезжих воинов ислама, которые, кстати говоря, воюют за доллары, а не за моральные законы, что уже само по себе аморально. За идею надо воевать голодным, а не на полный желудок. — Горюнов тут же переключился. У него и тон не менялся, никакой гневной патетики до, никакой попытки заигрывать, пытаясь загладить неприятное впечатление от сказанного, после. — Так куда ты должна была направить свои стопы в случае, если бы не состоялась судьбоносная встреча со мной?

Джанант отмалчивалась. Пока не дозрела. Она все еще искала лазейку в расставленных Горюновым силках. Но Петр уже давно проверил надежность подобных силков, убеждался не раз в их эффективности. В похожие угодил и сам Тарек Ясем.

— Не ты первая, не ты последняя, — Петр стал мыть тарелки, встав так, чтобы держать в поле зрения девушку. — Но ты можешь стать единственной и уникальной.

— Уникальность обычно приводит на кладбище.

— Зачем так мрачно? — Горюнов вытирал руки о кухонное полотенце.

Джанант смотрела на его длинные смуглые пальцы завороженно, думая о своем. А Петр решил, что девушка довольно прозорлива. Все, кто из знакомых Горюнова пытался прыгнуть выше головы, оказывались именно по тому адресу, который цинично указала Джанант.

Долгие годы Горюнов оставался середнячком, незаметным цирюльником, жил без претензий на вершины тщеславия, довольствуясь тайной жизнью и наградами, которые получал в Москве, когда изредка выбирался домой. Джанант стремилась подспудно к другой жизни, чем та, что ей досталась. Может, Франция внесла смуту в ее душу, а может, напротив фривольная жизнь в Европе вызвала у нее отторжение, и прославиться она возжелала на поприще ислама, став героиней, вероятнее всего, посмертно?

Москва, весна 2019 г

Глядя из угла кабинета на диспозицию, Горюнов курил и про себя посмеивался: «Битва титанов, а я между Сциллой и Харибдой. Они судачат как две моих женушки, бывшая и нынешняя. Делят шкуру неубитого Горюнова. Тьфу, тьфу, тьфу, — мысленно поплевал он через левое плечо. — Эк, их разобрало».

Уваров прибыл к Александрову разгребать то, что наваял Горюнов в процессе вербовки Джанант, подозревая, что Петр действовал отчасти по наущению экс-шефа. И благодаря этому, конечно же, ввязался в очередную авантюру. Хотя Горюнов искренне был убежден, что дело с Джанант чисто контрразведывательное и напрямую относится лишь к работе УБТ. Он так и сказал Уварову, не считая нужным вмешивать в это дело генерала Александрова.

Петр сейчас думал о том, как Зоров справляется с Джанант. Не испортил бы он все дело, оставшись на хозяйстве в сирийской конспиративной квартире.

Целую неделю Горюнов ходил вокруг да около, прежде чем вымозжил у девушки согласие на работу. Все колени стер на салятах, завоевывая доверие с помощью своего благочестия. Она не стала бы работать с другим человеком, менее набожным и последовательным. Не стоило у нее отбирать сразу все знамена и лозунги, с которыми она шла по жизни. Петр по себе знал, что есть непреложные вещи, как вера в Бога, которыми поступятся в самую последнюю очередь, а то и умрут с именем Аллаха на устах.

От нее он все же добился более конкретной информации. Она собиралась из Сирии направиться в Пакистан и осуществлять связь руководства иракского ИГ с местными командирами, возглавить идеологическую линию тамошнего ИГ в «Вилаяте Хорасан». Что-то вроде делегата от высшего руководства, что не исключало выполнения отдельных особых поручений лично.

Зоров должен был обеспечить ее питанием, ну и светскими разговорами о погоде и тому подобное. Но никак не касаться темы сотрудничества. Зоров — парень опытный, не юнец, работает под предводительством Петра уже несколько лет. И Горюнов, в общем-то, не сомневался в нем.

Время — вот то, что пострашнее чьей бы то ни было неопытности или некомпетентности. Время… За несколько дней, на которые Горюнова отозвали для консультаций в Москву, Джанант могла передумать, отказаться, утратить ежедневно подогреваемый Петром настрой не столько феминистский, сколько на борьбу за простое человеческое достоинство.

Настроить ее было не так уж сложно. У женщин, попавших в жернова пропаганды террористов, любой национальности и любого политического толка, психика уже сдвинута с места, как плиты дома после землетрясения. Вроде и дом стоит, и выглядит монументально, но достаточно опереться о стену такого здания, и оно рухнет, подняв клубы пыли и похоронив под обломками сотни невинных людей.

Женщины — хорошее оружие. Не только шахидки, готовые умереть и утянуть за собой множество жизней, но и такие, как Джанант, поднявшиеся на ту ступень иерархии в мужском мусульманском мире, которая была бы им не доступна при любом другом раскладе, нежели тот, когда они становились организаторами, передаточным и довольно безопасным для дела звеном. Женщин подозревают, конечно же меньше, чем мужчин. Сотрудники, к примеру, английских спецслужб, разумеется, зная эту специфику, руководствуются инструкцией на этот счет: «Стреляйте сначала в женщин». В России почти у всех смертниц в крови к тому же обнаруживали следы психотропных веществ. Гремучий коктейль для излишне подвижной психики. В агрессию женщины впадают зачастую быстрее мужчин, находящихся в схожей обстановке…

— Анатолий Сергеевич, вы ведь понимаете, к чему все это приведет? — Александров сидел за столом, но Горюнов, зная его, догадывался, чего ему стоит сейчас усидеть на месте.

— Вот, пытаюсь осознать, — уклончиво ответил Уваров, недовольный, что его вроде как поучает генерал из другого ведомства. Но в то же время он сам к нему обратился за советом, учитывая, что Александров с самого начала в курсе дела.

— Мое мнение, если оно вас интересует, — Александров бросил взгляд в сторону Горюнова, индифферентно усевшегося в стороне, явно адресуясь к нему. — Надо забрать эту девицу сюда и отработать по полной все ее связи. Тут она не посмеет шутки шутить, никаких политесов с ней, какие Петр Дмитрич там с нею развел. Он вообще склонен излишне увлекаться мусульманками.

— Пока что любовь платоническая, — тут же отреагировал