Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

class="p1">Вцепившись когтистыми руками в голову Зориной, хет с причмокиванием высасывал глазное яблоко из орбиты. Заметив меня, мертвец отбросил добычу и вскинулся.

Сверкнуло в глазах, взорвалось в затылке: от удара монстра я упал на землю. Ружье отлетело в сторону.

Хет с рыком вскочил на меня. Одной рукой он впился в шею, а второй, вонзившись когтями за подбородок, тянул вверх голову, пытаясь ее оторвать. От монстра несло гнилью, его длинные волосы щекотали лицо и попадали в глаза. Задыхаясь, я услышал, как захрустели позвонки…

Топор с чваком вонзился в голову хета. Монстр качнулся. Его хватка ослабла, и он повалился на землю. Я жадно вздохнул и отполз подальше, хватаясь за шею: раны жгло болью, кровь струйками стекала на грудь.

Возле повалившегося живого мертвеца возвышался Фокин: перекошенное лицо, вытаращенные глаза, дрожащий подбородок. Он занес топор – и с глухим свистом опустил его на хета. Хрустнуло, и голова монстра отскочила от туловища.

Я выпрямился и подобрал ружье. Держась рукой за шею, чтобы остановить кровотечение, на шатающихся ногах подошел ближе к Фокину и мертвецу. В свете звезд и луны я рассмотрел то, что раньше принимал за шерсть зверя: это была истлевшая малица – национальная одежда из оленьей шкуры.

Отрубленная голова лежала рядом, и длинные седые волосы закрывали лицо. Мне не терпелось узнать главное. Стволом ружья я раздвинул космы.

Лицо старика: ссохшаяся как кора дерева кожа, оскаленный рот и узкие застывшие глаза.

– Это он? – прохрипел я. – Тот шаман?

Фокин молчал. Я посмотрел на него: губы старика дрожали, плечи осунулись, топор выпал из рук.

– Нет, – выдохнул Фокин. – Это не он.

Ветер поменял направление, и в нос ударило гнилью. Я решил, что подуло с кладбища, но оно было в другой стороне. Обернулся.

В сером свете луны по тундре брели сгорбленные фигуры в истлевших малицах. Десятки мертвецов хищно щерились, приближаясь к нам. Они ступали по мерзлой земле, которая не смогла их сдержать.

Алан Кранк

Лазарь

1

– Мы уезжаем, – сказал Игорь, едва переступив порог кабинета.

Заведующая отделением интенсивной терапии Ольга Федоровна Смирнова подняла голову от заваленного бумагами стола.

– То есть?

– Артем с Аней в машине. Мы едем домой.

И без того огромные, увеличенные линзами глаза стали еще больше.

– Это шутка? Вы же умный человек, Игорь Андреевич. Что вы надумали? Без медицинской помощи ребенок не проживет и суток. А вы отправитесь в тюрьму.

– Мне надо писать отказ от госпитализации?

– Это не отказ, а смертный приговор.

Он с трудом сдержал себя, чтобы не прояснить ей ряд моментов. Именно врачи день за днем толкали его сына к краю могилы.

– Послушайте, я не хочу скандалить. Все пошло наперекосяк…

– Зачем вы пришли? – огромные глаза впились в него. – Не думаю, что вам вдруг захотелось подписать какие-то бумажки.

Лучше бы она была так проницательна при выборе лекарств.

– Мне нужна медицинская карта Артема. Копия. Я заплачу.

Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил пачку пятитысячных купюр.

– Не надо. Или наш разговор закончится прямо сейчас.

Он убрал деньги обратно.

– Так куда вы собрались? В столицу? За рубеж? Артем не перенесет дороги. Да, ситуация ухудшилась, и прогнозы не слишком оптимистичные. Но мы продолжаем бороться за него. У нас есть для этого все необходимое. Понимаете? Любой другой врач назначит то же самое лечение. Ничего другого на настоящий момент не существует. И тут уж как повезет.

– Извините, это не тот случай, когда я мог бы довериться судьбе.

Завотделением пожала плечами и промолчала. Игорь знал, что она не откажет. Не сможет. Поэтому и пришел к ней.

– Ольга Федоровна, я знаю, что вы можете это сделать. И уверен, что вы понимаете, насколько это важно для нас.

Ее лицо приняло рассеянное выражение. Он положил на стол визитку.

– Здесь адрес моей электронной почты. Я вас очень прошу. И очень на вас рассчитываю. Жаль, что мы расстаемся таким образом.

Она все еще искала слова для ответа, когда он вышел из кабинета и быстрым шагом направился к лестнице.

2

В бледном свете ночника улыбающийся Винни-Пух выглядел зловеще. Игрушку с букетом желтых хризантем подарила теща в день выписки из роддома. Где-то в альбоме даже фотография есть. Диагноз тогда еще не поставили. Вместе с медведем улыбались все.

Анна сидела на стуле у изголовья кроватки и держала руку на голове сына.

– Он так ничего и не съел. Господи, за что это наказание? Зачем давать жизнь, если тут же ее забираешь?

В темноте было видно, как блестят ее глаза. Набранные в беременность килограммы Анна давно сбросила и продолжала худеть. Бессонница и страх грызли ее изнутри второй месяц.

– Ему надо поесть, Игорь. Ребенок должен есть шесть раз в сутки, а он голодный с обеда. Он умрет, если не поест.

Ее голос сломался на последних звуках. Кто сказал, что страшнее смерти ничего нет? Сейчас Игорь поспорил бы с этим мудрецом и охотно поменялся бы с Артемом местами.

– Я прошу тебя, успокойся. Тебе надо поспать.

– Мы убиваем его. Ему надо было оставаться в больнице. Сейчас я соберу вещи, и мы туда вернемся.

Игорь обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Мы никуда не поедем. Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Просто поверь.

К себе она не пошла, но немного успокоилась и легла на диванчике рядом с кроваткой.

– Если вдруг ему станет совсем плохо…

– Ты будешь рядом, – кивнул он и спустился в кабинет.

Разбросанные по столу листки из блокнота были густо исписаны номерами телефонов, названиями больниц и именами врачей. Многие записи были на латинице. За минувшие три дня он обзвонил полмира: Израиль, Германия, Япония, Швеция. Уточнив диагноз и состояние, ему почти везде отказали. Оставшиеся восемь больниц и четыре медицинских центра запросили результаты анализов.

Как же быстро все вдруг завертелось! Месяц назад лейкоз был чем-то далеким, ассоциирующимся с черно-белыми детскими фотографиями и номерами расчетных счетов для пожертвований, а теперь вдруг стал частью его жизни. Главной частью.

Если врачи правы, скоро они снова окажутся вдвоем. Большая часть гардероба Артема останется неношеной, а игрушки – нераспакованными. И у них появится еще одно место на кладбище, которое они будут навещать на Пасху.

Черт. Черт. Какая только дрянь не лезет в голову.

Он нажал на клавишу. Монитор посветлел, и зашумел вентилятор. Гугл после введенной «П» выдал «Парапротеинемический Лейкоз». И ошибся. На этот раз ему нужна была