Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

начале осени. Неопознанный черный внедорожник, а в особенности престранный визит тучного Безбородко с контрактом неслыханной щедрости, вся суть которого сводилась к обязательству год бездельничать за огромные деньги, добавляли тревожной загадочности. Конечно, все это совершенно необязательно могло быть связано между собой, но Алина чувствовала, что такая связь существует. Она провела пару вечеров, то по старой памяти примеряя на даты убийств фазы луны (не вышло: в июле она росла, а в начале сентября, наоборот, убывала), то пытаясь увидеть закономерности в датах рождения и смерти жертв, дойдя в итоге до изучения зодиакальных созвездий, но в итоге добилась только того, что в ночь на среду не могла уснуть до трех часов ночи. Ей приснились какие-то причудливые механизмы, похожие на старинные арифмометры, на их вращающихся барабанах менялись числа, и Алина во сне совершенно четко увидела закономерность и некую формулу, которая объясняла все, и проснулась, едва захотела ее записать.

Адахамжон действительно объявился в среду, правда, довольно поздно: Алина уже выключила свет на втором этаже и спускалась вниз, к ожидающей ее у дверей Зое, когда смартфон завибрировал и мелодично пропел первые ноты знаменитой мелодии Марка Сноу.

– Прошу меня извинить за некоторое запоздание, – послышался в динамике мягкий голос с едва заметным акцентом. – Но, если вы сможете подождать немного, я с удовольствием поделюсь с вами тем, что получилось найти в архивах.

Алина заверила, что задержится без всяких проблем. Зоя изобразила на лице недовольство, но видно было, что ее распирает любопытство.

– Надо только мелкую проконтролировать, дома она или нет, – сказала Зоя. – Волнуюсь за нее в последнее время.

– Что-то случилось?

– Кажется, у нее появился ухажер, и меня это почему-то беспокоит. А еще я интуитивно чувствую, что она то ли врет мне, то ли что скрывает. Сейчас напишу, если ответит, что дома, попрошу видео записать.

– Лучше видеозвонок, – посоветовала Алина. – Если она не дурочка, то таких видео может заранее наснимать, специально для тревожной сестры.

Зоя ушла звонить, а Алина сидела и смотрела в блестящую ночными отсветами и отражениями тьму за панорамным окном.

Адахамжон появился через двадцать минут, вынырнув светлым призраком из кромешного мрака арки двора. Развесил на плечиках тренч, поставил зонт и уселся за стол с ноутбуком, собранный, серьезный и аккуратный. Зоя закрыла жалюзи, выключила верхний свет и зажгла настольные лампы; чашки наполнились чаем и кофе, и офис преобразился, сделавшись похожим не то на сказочный погребок, не то на затерянную в лесу харчевню, отрезанную непогодой от мира, где странные постояльцы по воле случая собрались у камина, чтобы поведать друг другу невероятные истории.

– Я был готов к тому, что придется обратиться в Центральный архив, – начал Адахамжон, – однако информации, содержащейся в петербургском Архиве, оказалось достаточно, по крайней мере, на данном этапе. С одной стороны, это упрощает дело, но с другой… Впрочем, я изложу только факты, судите сами. Это еще далеко не полное исследование, многое предстоит уточнить, но в общих чертах…

– Давай уже, – сказала Зоя. – Хватит держать интригу.

– Я совершенно согласен с Алиной Сергеевной в том, что характерный одиночный укус – это весьма специфический маркер, и взял этот признак за основу сбора и обработки информации. Первые обнаруженные мной уголовные дела, в материалах которых упоминается данный укус с травматической ампутацией тканей, датированы весной 1963 года, в период с конца февраля по конец мая. Их три: убийство Огаревой Нины Ильиничны, учащейся десятого класса средней школы, 17 лет; Рукавишниковой Евгении Александровны, также учащейся, 16 лет; а также Саабир Агриппины Эдуардовны, 18 лет, студентки первого курса Политехнического института. Насколько я могу судить, тогда эти дела не были объединены в одно производство. Однако летом и осенью 1968 года одиночный укус появляется снова, в этот раз на телах уже пяти жертв: Бертельс Анны Валентиновны, помощницы библиотекаря, 18 лет; Субботиной Аллы Дмитриевны, учащейся текстильного техникума, 16 лет; Горемыкиной Виктории Михайловны, неработающей, 18 лет; Флиге Лидии Львовны, упаковщицы кондитерской фабрики, 18 лет; и Филатовой Дианы Викторовны, восьмиклассницы, которой на момент убийства едва исполнилось 15 лет. В том же году эти дела, а также еще три аналогичных случая пятилетней давности были признаны результатом преступных действий одного или, что менее вероятно, нескольких преступников, с ярко выраженным modus operandi. Во-первых, как вы можете догадаться, причиной смерти всех жертв стала механическая асфиксия. Жертвы были задушены, причем исключительно руками, которыми неизвестный убийца сдавливал шеи с такой силой, что ломал не только подъязычные кости, но и хрящи гортани. На телах не было иных повреждений, свидетельствовавших о том, что перед смертью жертвы смогли оказать сколь-либо активное сопротивление; также отсутствовали признаки сексуального насилия. Я избегаю личных оценок и эмоциональных суждений, но в том, как обращался преступник с телами своих жертв, мне видится некое своеобразное уважение: во всех случаях девушки уходили из дома на лекции, в школу или на работу и не возвращались, а на следующий день их находили в уединенных городских скверах, на аллеях парков и даже на остановках общественного транспорта. Одежда всегда сохранялась в относительном порядке, чистая, не разорванная, деньги и ценности оставались на месте, хотя у задушенной Горемыкиной на руке были надеты довольно дорогие золотые часы. Погибшие сидели или лежали на скамейках: не брошены как попало в грязь у обочины или в какой-нибудь яме, но старательно и, я бы даже сказал, нежно усажены или уложены так, чтобы издали казаться спящими. Агриппину Саабир, например, и вовсе оставили на лавочке у парадной ее дома, и обнаружившие свою дочь родители некоторое время еще пытались привести ее в чувство и даже занесли в квартиру, от потрясения игнорируя очевидное трупное окоченение. Кроме того, все укусы были нанесены в область тела, неприкрытую одеждой, – это свидетельствует о том, что убийца не раздевал своих жертв. Никаких существенных улик обнаружено не было, а из всех свидетельских показаний интерес представляют только слова дворничихи Наргизы Мурадовны Магомедовой, которая ранним июльским утром успела заметить большой черный автомобиль – цитирую: «Как тот, в котором начальство ездит», – отъезжавший от автобусной остановки, где та же Магомедова нашла труп Анны Бертельс, сидевший удивительно прямо и смотревший перед собой закатившимися глазами. Очевидно, убийца под неизвестным предлогом заманивал девушек в машину, каким-то образом подавлял в них волю к сопротивлению, душил, откусывал кусок плоти от еще теплого тела, после чего под покровом ночи вывозил трупы в различные районы города.

– С одной стороны, это чрезвычайно функциональное поведение, – заметила Алина, – и укус является не следствием удовлетворения непреодолимого желания или несдержанной страсти,