Я сбился со счета после пятидесятого убийства. Серийные убийцы Азии. Основано на реальных событиях - Галка

За покушение на изнасилование Синьхая приговорили к пяти годам тюремного заключения. Но через четыре года, в начале двухтысячных, его освободили за примерное поведение. К сожалению, заветного перевоспитания не произошло и на этот раз. Тяжелые условия жизни, изнуряющий труд и многочасовые политбеседы не переплавили старый материал в новое творение.

С другой стороны, несправедливо было бы сказать, что Синьхай вышел из тюремных ворот прежним. Нет, он изменился. Проанализировал свои ошибки, сделал выводы. Но не с тем, чтобы перестать нарушать закон, а чтобы начать делать это более изощренно. «У вас должен быть четкий план на будущее!» — любили повторять в тюрьме на уроках политпросвещения. Синьхай для себя такой план придумал. И то, что он придумал, повергнет в пучину ужаса и горя весь центральный Китай…

То, что наиболее страшным преступлениям Синьхая предшествовали три тюремных срока, вызывает особый интерес. Что случилось с ним за решеткой? Насколько сильно это на него повлияло? Увы, узнать это невозможно. Как замечают авторы статьи «Тюремное заключение и повторное преступление», «поразительно мало известно о влиянии тюремного заключения на повторное преступление». Исследователи в разных странах отмечают, что пребывание в тюрьме, которое изначально задумывалось как способ заставить преступника переосмыслить собственное противозаконное поведение, не оказывает желаемого воздействия.

Так, например, в исследовании Ричарда Бурмана и Кэтрин Хопкинс для британского министерства юстиции сказано, что «девяносто процентов многократных преступников снова совершали преступления в течение двух лет после выхода из тюрьмы. <…> Большинство заключенных имели предыдущие сроки и менее чем один из двадцати (четыре процента) не привлекались ранее». При этом некоторые исследователи замечают корреляцию между социально-экономическим статусом освободившихся из мест заключения и вероятностью повторных правонарушений: чем ниже уровень доходов и образования, тем выше шанс вернуться в тюрьму.

Понять, почему так происходит, нетрудно. Достаточно представить себе препятствия, с которыми сталкивается бывший заключенный при попытках завязать или восстановить социальные связи или найти жилье и работу. Общественность все еще смотрит на таких людей свысока, что только усиливает в бывших заключенных тягу к противоправной деятельности. Так зарождается порочный круг, в котором скрытая неприязнь превращается в открытую агрессию.

Исследователи криминального поведения и рецидивов выделяют еще одну закономерность: преступления ранее осужденных лиц приобретают все более тяжелый характер. Иными словами, убийства и изнасилования достаточно редко бывают первыми преступлениями для тех, кто их совершают. Им предшествуют хулиганство, кражи и грабежи. В случае с Ян Синьхаем все было именно так.

Освободившись в начале 2000 года, Синьхай продержался всего несколько месяцев, прежде чем совершить свое следующее преступление. Оно стало точкой невозврата, после которой прежняя жизнь была для Синьхая уже невозможна. Девятнадцатого сентября 2000 года мелкий преступник-рецидивист становится убийцей. Речь идет об инциденте в деревне Гочжуан провинции Хэнань, когда двух человек забили до смерти в их собственном доме. Погибшие были примерно того же возраста, что и родители Синьхая на тот момент.

Клокотавшая в убийце ярость изверглась волной страшных преступлений, накрывшей четыре провинции Центрального Китая начала двухтысячных. Возможно, Синьхаю казалось, что он оседлал эту волну и теперь находится выше всех?..

По сообщениям полиции, после задержания Синьхай вел себя спокойно и производил впечатление совершенно нормального человека. Впрочем, вся «нормальность» разбивалась вдребезги, как только арестованный начинал говорить. Когда при обыске у него изъяли пятьсот юаней, Синьхай выразил сожаление, что не успел воспользоваться деньгами для похода в публичный дом.

На сайте китайского новостного портала Sina.com 4 февраля 2004 года опубликовали статью с фрагментом допроса Синьхая. Этот диалог помогает глубже заглянуть в душу преступника.

Следователь. Что вы думаете о людях, которых убили?

Ян Синьхай. Я о них не думаю.

Следователь. Как вы думаете, они заслуживали такой участи?

Ян Синьхай. Не имею представления.

Следователь. Как вы думаете, какое влияние оказали ваши действия на общество?

Ян Синьхай. Общество? Что такое общество? Это имеет какое-то ко мне отношение?

Как видно из разговора, Синьхай считал себя — или делал вид, что считает, — отделенным от общества и как бы вознесшимся над его законами. Между собой и своими жертвами он возвел глухую стену, сквозь которую не проникают обычные человеческие чувства — сострадание, жалость, страх. Вся его жизнь прошла под аккомпанемент коммунистических лозунгов, большинство из которых построены на противопоставлении «мы — они». Где «мы» — это, конечно же, хорошие, а «они» — это, конечно же, плохие. Слегка видоизменив конструкцию, Синьхай поделил мир на «я» и «они»: врагом для преступника стал не кто-то конкретный, а все, кто не он.

Большой интерес вызывает ответ убийцы на последний вопрос. Когда следователь спросил, есть ли кто-либо, кому Синьхай благодарен, преступник ответил: «Полиция». Следователь выразил удивление, и Синьхай пояснил, что полицейские были единственными, кто проявил по отношению к нему заботу, ведь после ареста они купили ему два новых костюма.

В той же статье сказано, что Синьхай придавал большое значение своему внешнему виду. Во время допросов он часто расправлял складки на одежде. А перед тем, как его арестовали, когда он вел бродячий образ жизни и ночевал в парке или на вокзале, Синьхай иногда снимал номер в какой-нибудь дешевой гостинице с одной лишь целью — постирать вещи.

Поразило полицейских и несовпадение внешности Синьхая с разыскиваемым преступником: он оказался мельче и субтильнее. Поразительно, что при таком хилом телосложении он в одиночку справлялся с целыми семьями, включая иногда мужчин и молодых парней. Видимо, отчаяние, ярость и решительность восполняли недостающую силу. А жертвы были всегда застигнуты врасплох и не успевали как следует собраться.

В китайских, а затем и международных источниках мотивом преступлений Синьхая называли мизогинию, или женоненавистничество. Сам преступник рассказал полиции, что возненавидел женщин после того, как его бросила невеста, а другая женщина не только откусила ему кусок языка при попытке ее изнасиловать, но и обратилась в полицию, что привело к поимке Синьхая и четырехлетнему заключению.

Однако такой мотив не выдерживает критики, стоит вспомнить, что жертвами маньяка стали не только женщины, но и мужчины и дети. Следуя больной логике преступника, если женщин он «наказывал» за то, что те неоднократно его отвергали, мужчинам он мог мстить за пережитые в юности унижения, когда ему не выплачивали зарплату. Но за что же тогда Синьхай ненавидел и «наказывал» детей, стариков? На этот вопрос убийца отвечать не стал. Отгородившись от своих жертв невидимой глухой стеной, он предпочитал просто о них не думать.

Такое расхождение провозглашенного преступником мотива с реальностью — случай не исключительный. В криминалистике для этого существуют два разных