Шантажистка - Алевтина Ивановна Варава

Способность думать более-менее связно и изъясняться вернулась только на вторые сутки. Меня успел к тому времени даже, кажется, осмотреть какой-то врач в мятом халате не первой свежести.

В первые полторы недели я сам упорно отказывался от свиданий с родными, а потом, когда решился, собрался с мыслями и наконец-то выложил всю эту историю следователю так, как было на самом деле, оказалось, что уже никто и не пытается со мной говорить.

Они вернулись в Москву. Все они. Они не писали мне и не звонили.

Впрочем, я утрирую. Прилетал отец. Прилетал специально, чтобы спросить, глядя мне в глаза, правда ли всё то, о чём говорят по телевиденью.

О да, история о том, как несчастную маленькую девочку сначала принуждали к половым актам в учебном заведении, потом – за его пределами, а следом заманили в другой регион и жестоко убили, получила очень громкую огласку, спасибо Ирине Семёновой.

Звёздное видео Лены наконец-то прошлось по всем каналам с разной степенью блюра. Я так и не понял, нашли его следователи в телефоне убитой или её мать, позднее передавшая доказательства полиции. Я умудрился в то давнее утро вовсе забыть о треклятом видео. Хотя уж его-то, наверное, мог стереть хотя бы из её телефона. Или уничтожить телефон. Или…

Впрочем, какая разница?..

Никакого значения уже не имело абсолютно ничего.

Не имело бы, даже если бы меня чудом оправдали по всем статьям и вовсе выпустили на свободу. Я потерял всё, что у меня было. Каждого из своих близких, но в первую очередь – самого себя.

Не думаю, что я нашёл бы смысл жить дальше со всем этим на воле.

Но никто и не намеривался мне её давать. Ирина Валерьевна Семёнова сделала личным делом чести всестороннее покарание меня за то, что упустила свою дочь, превратила в чудовище и позволила этому чудовищу доиграться.

Возможно, бой, который она объявила моей и без того раздавленной и уничтоженной персоне, был её способом психологической защиты. Спасением от собственных лютых демонов.

Я не знаю. Я не говорил с ней толком ни разу. Только получал угрозы или слышал проклятья в зале суда. Она прилетала на каждое из заседаний, тогда как мои родные давали показания по видеосвязи.

Именно после того, как Ирина Семёнова оправилась от шока и впервые выступила перед камерами жаждущих скандала, ко мне раз пришёл на свидание сын.

Он прилетел специально, прилетел потому, что женщина, представляющаяся по всем каналам «мамой Леночки» была не тем человеком, с которым эта самая Леночка Мишу познакомила. Тогда ещё шумиха только поднималась, о нашем романе не говорили в прайм-тайм разъярённые эксперты в пиджаках, и Миша хотел от меня ответов. В тот момент он допустил, что не улавливает в произошедшем чего-то важного, основополагающего. Способного всё перевернуть с ног на голову и как-то объяснить безумие отца.

Но истина ему не понравилась. Истина оказалась много хуже всякого безумия.

И даже несмотря на то, что настоящая мать Лены была другой, что она и слыхом не слыхивала о том, что дочь собирается замуж, что встречается с каким-то Мишей и что ждёт от него ребёнка, не знала даже о том, что Лена улетела на Новый год из Москвы, мой сын не смог меня простить после того, как услышал правду.

Выяснил, что я предал его мать со школьницей.

Миша мог бы осознать и, может быть, даже извинить всё, но только не это.

Мой сын не понимал, как можно заставить мужчину лечь с собой в постель насильно. Мой сын считал мой оправдательный лепет бредовым и жалким.

Наверное, он таким и был.

Жена, дочь и даже родная мать так и не прибыли навестить меня. Ни разу. Миша тоже больше не появлялся.

Зато часто прилетал ко мне Влад Немировский.

Он нанял первоклассного адвоката. Не знаю, остался ли бы друг таким же заботливым в случае, если бы его имя всё-таки всплыло в связи с этой кошмарной историей больше, чем в виде упоминания его жены отошедшей от дел владелицей учебного заведения, в котором началась скандальная история.

Я не говорил со следователями о Владе. Исключил его из цепочки событий. В разоблачении причастности Лены к личной жизни политика не было смысла, это ничего не могло изменить для меня.

Лишь сделало бы хуже.

Ирина Семёнова клялась, что я состарюсь на зоне по телевиденью, и обещала, что я умру куда раньше и мучительнее, передавая угрозы через сотрудников министерства внутренних дел.

Влад сумел сделать так, чтобы меня содержали в отдельной камере. Они с Ириной Семёновой соревновались во влиянии на работников барнаульского СИЗО, и, похоже, мой друг битву выиграл. Но навряд ли он будет иметь столько же власти в будущем, когда меня посадят.

А посадят меня наверняка.

Однако в период следствия и череды судебных заседаний я был физически цел. Меня даже не избили ни разу за всё время предварительного заключения, хотя я уверен, что Ирина Семёнова прилагала немало усилий для того, чтобы это произошло, а лучше происходило систематически.

Впрочем, это было почти неважно. Мне казалось порой, что телесная боль стала бы благом. Такая, чтобы затуманила мозг. Прекратила его работу.

Может быть, навсегда.

Мне дали «всего» десять лет в колонии строгого режима. Мой блестящий адвокат утверждал, что это – грандиозный, неслыханный успех, учитывая обличающие видеоматериалы – с камер фойе и из телефона жертвы. Ему всё-таки удалось доказать, что жертва подозреваемого преследовала. Что жертва соблазнила сына подозреваемого с целью мести и ввела в заблуждение семью подозреваемого. Увы – хотя, впрочем, какая разница? – по решению суда мстила Лена за совращение. Учитывая видео в её телефоне, перевод с моей карты, оплату мной сеансов у психоаналитика (к слову, выяснилось, что с той почтенной дамой Лена обсуждала «буллинг, которому её подвергают одноклассники»), неоднократно снятые мной для нас с Леной номера в разных гостиницах, совместную поездку в Сочи… Учитывая всё это, мои жалкие уверения, что меня обманула и угрозами заставила всё это делать несовершеннолетняя девочка, звучали просто смешно. Адвокат гнул линию с шантажом как мог, но это не возымело особых результатов.

А мне уже было по-настоящему всё равно. К году колонии меня приговорят, к пяти, десяти или пятнадцати, значения не имело. Влад не сможет держать при мне телохранителей там. И люди благодарных Ирине Семёновой клиентов сделают то, в чём она мне неоднократно поклялась, раз даже лично: свистящим шёпотом выплюнула в ухо, подбежав после очередного заседания, когда меня уводили.

Именно на слушаньях по моему делу я также узнал, что по результатам вскрытия беременной Лена Семёнова не была.

Если ещё можно было деморализовать меня больше, то это произошло в тот самый момент.

Я