Вселенная нелюдей - Влад Райбер

А я крепко спал и ничего не слышал…

Теперь я стал ощущать это… потустороннее присутствие! Казалось, что в пустых комнатах всегда кто-то есть. Детский страх темноты снова нашёл себе место в душе.

На улице я постоянно оглядывался, думая, что за мной наблюдают. Меня преследовала мысль: «Они здесь, среди нас, просто мы их не видим!»

Я нервничал, искал подтверждение своим страхам в каждом случайном шевелении кустов и шелесте листьев.

И вот однажды, идя по своему двору, я увидел плюшевую медвежью голову! Только не коричневую, а серую, облезлую. Она торчала из-за высокой липы, смотрела на меня выцветшими глазами-бусинами.

Я подпрыгнул на месте, но, присмотревшись, понял, что это всего лишь мягкая игрушка, приколоченная к дереву гвоздями.

И там таких был ещё десяток: одноухая мышка, промокший зайчик, облезлый бегемотик с разорванным пузом…

Я смотрел на эту плюшевую экспозицию и думал: зачем кто-то приколачивает к деревьям во дворе старые мягкие игрушки? Кто-то считает это красивым? Выглядели они унылыми и жуткими.

А может, это вовсе не попытка украсить двор, а чей-то непонятный ритуал? Как много странного, необъяснимого в нашем мире.

Внезапно мне вспомнился вопрос Инны: «А зачем тебе это?» Правда, зачем? Может, не стоило играть в детектива, а побольше заниматься своими делами?

Наконец-то я навел порядок в своей комнате. Снял остатки праздничных украшений, почистил ковер, отправил постельное белье в стирку. Уборка под музыку растянулась до самого вечера, и выносить мусор пришлось уже в темноте.

Идти по неосвещённому двору было страшновато. И этот страх оказался обоснованным. Когда я стоял у мусорных контейнеров, мне в лопатку прилетело что-то тяжёлое, отскочило и звонко покатилось по асфальту. Это была стеклянная бутылка.

– Ай!

Я обернулся. В нескольких метрах от меня стоял пионер с медвежьей головой.

– Эй, полегче! Чего кидаешься?! – вырвалось у меня.

От страха закололо сердце.

Мальчишка стоял в злобной позе, уперев руки в бока.

Я не хотел вражды, поэтому сказал:

– Нам надо прекратить этот конфликт. Ты влез в мой дом, я влез в твой. Долго это будет продолжаться?

Пионер молчал. По его плюшевой морде нельзя было определить, что он думает.

Я попробовал обратиться к нему по имени:

– Алёша… Давай забудем про всё и разойдёмся, ок? Я понял, что ты украл игрушку не для себя. Прощаю! И ты прости, что читал твои дневники. Хотелось бы тебе помочь, но я ничего не смыслю в потусторонних мирах… Меня недавно подруга спросила: нужно ли мне всё это? Думаю, нет! Давай мирно разойдёмся?

Пионер медленно опустил руки. Теперь его поза казалась мирной.

– Ну что, без обид? – уточнил я, вглядываясь в глаза-бусины, будто надеясь уловить в них хоть что-то.

Мальчик с медвежьей головой вдруг повернулся и пошёл прочь, в сторону старых гаражей.

В груди разлилось чувство облегчения. Казалось, мы поняли друг друга. Наконец-то!

Я честно пытался забыть обо всём и сосредоточиться на рутине. Но, как нарочно, на следующий день мне позвонила Инна и объявила:

– Юл, у меня для тебя новости!

– Хорошие? – спросил я.

– Сам решай! – ответила она. – Я тут, можно сказать, случайно выяснила, что у моей мамы есть знакомая по имени Алевтина. И знаешь, какая у неё девичья фамилия? Петрова! А теперь угадай, где она жила в детстве?

– Не может быть! – сердце так и подскочило в груди.

– Да я сама не поверила! – звучал в трубке восторженный голос девушки. – Хочешь с ней пообщаться? Я сказала, что ты собираешь материал о пропавших людях для городского портала.

– Тогда придётся правда написать статью, чтобы никого не обмануть, – сказал я, чувствуя весёлый азарт, несмотря на общую усталость.

– Напишем! – поддержала Инна. – Давай зайдём к ней в гости? Мне и самой теперь интересно!

Разговор закончился, и я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь во всё лицо. Стоило этой девушке только позвонить, и обещание не лезть в тёмные дела мигом забылось. Все это как-то отошло на второй план. Видимо, она и правда мне очень нравилась…

Алевтина оказалась милой женщиной за пятьдесят. Её глаза излучали только доброту и спокойствие, словно её жизнь ничто не омрачало.

Она часто улыбалась и этим располагала к себе. Даже седина была ей к лицу.

Я ей немного завидовал. Эта женщина была полна живой энергии, а у меня подёргивался глаз.

Мы с Инной сидели в гостиной у низкого столика, пили чай и слушали её историю.

– Мама и папа мало говорили про Алёшу, – рассказывала Алевтина. – Для них это была больная тема. Но его фото всегда стояло у нас на комоде. Вот оно!

Женщина поставила перед нами чёрно-белую фотографию в рамочке. На ней был мальчик лет двенадцати в пионерской форме и с букетом цветов в руках. Он стоял на фоне школьного здания, его взгляд казался серьёзным, почти взрослым. Я сразу узнал паренька по одежде и по телосложению. Только голова у него была нормальной, мальчишеской.

– Алёша пропал в семидесятом году, – продолжила Алевтина. – Вышел в булочную и не вернулся. Его могли похитить. Тогда в городе исчезли ещё несколько детей. Никого из них не нашли.

– Такой милый мальчик, – сказала Инна с сочувствием.

– Да, – кивнула Алевтина. – Гордый. Хорошо учился, любил клеить модели самолётов. Я всё детство с ними играла, когда родителей не было дома. Они не разрешали их трогать.

– Жаль, что вы никогда не виделись с братом, – тихо сказал я.

– И мне жаль, – грустно вздохнула Алевтина. – Хотя мне всегда казалось, что он рядом. Приглядывает за мной, оберегает, как ангел-хранитель. Когда я была маленькая, Алёша мне часто снился.

– А в ваших снах он выглядел как на этой фотографии или как-то по-другому? – спросил я с намёком.

Женщина это почувствовала и ответила, прищурившись:

– Вы как будто что-то знаете… Почти, но не совсем. Голова у него была почему-то медвежья… Только не от настоящего медведя, а от игрушечного. Всегда являлся в таком виде. Интересно, почему?

Инна с удивлением посмотрела на меня. Теперь она поверила.

Но я промолчал. Не стал ничего рассказывать, чтобы не вносить смуту в спокойную и уютную жизнь Алевтины.

Когда мы шли домой, подруга спросила:

– Юл, почему ты ей ничего не сказал?

– Тогда бы пришлось выдавать другие, неприятные подробности, – ответил я.

– А мне расскажешь? – спросила она с интересом.

– Не сегодня. В другой раз, ладно? – я чувствовал себя опустошённым.

Слишком много эмоций