Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

– Да-да, как и тебе – твоего препода. – Варя оперлась лбом о согнутую в локте руку: накатила усталость.

– Ну давай хотя бы узнаем, на хрена она это сделала. Сейчас напишу ей.

Варя вдруг поймала себя на странном, тревожном чувстве: что-то забыла, на что-то не обратила внимания. Она принялась отматывать события назад. Селющенко с молотком. Андрей, спящий рядом. Лихорадка. Приплывшая шляпа. Оправдания Чжан. И наконец…

«Твой рассказ о мертвых ухажерах не оставил меня равнодушным. Можно сказать, вдохновил. Так что, если в течение двух суток на кошелек ничего не поступит, устрою тебе маленький сюрприз».

Варя сжала кулаки.

– Не знаешь случайно, с кем встречается Надя?

– С ментом каким-то. Вроде Ярик зовут. Она его ото всех прячет, но это как с паролем от телефона: рано или поздно подглядишь, даже если не хочешь.

Медленно кивнув, Варя сказала:

– Можешь ей не писать. Я знаю, зачем Надя сделала подкаст. У нее был заказчик, и все это – просто часть плана…

– Ва-арь, – перебила ее Булочка. – Кажется, нас снимают.

Вскинув голову, Варя сквозь окно увидела Рэдгрэс. Она стояла близко-близко к стеклу и держала перед собой телефон. Поняв, что ее заметили, бывшая девушка Захара оторвала взгляд от экрана, посмотрела Варе в глаза и ухмыльнулась так, будто только что уложила соперницу на лопатки.

– Ну это уж слишком…

Варя встала. Внутри, как и при последнем разговоре с отцом, сработал детонатор. Хватит убегать и прятаться. Если Рэдгрэс убила Захара, нужно вытащить из нее признание. Или, по крайней мере, заставить нервничать и совершать ошибки. Надо сделать хоть что-то, чтобы получить зацепку.

К тому же если не выйти к Рэдгрэс, она сама завалится в кафе. Разговора не избежать, и лучше, чтобы он состоялся снаружи.

Варя бросила Булочке:

– Посиди тут.

Подхватив конверт (не хватало еще, чтобы Лиза сунула в него нос), она собралась с силами и направилась к выходу. Бывшая девушка Захара по-прежнему стояла у витрины и снимала, как Варя приближается.

«Подкаст обо мне уже записали. Теперь будет кино», – мрачно подумала она.

– Так и знала, что найду тебя тут. – Глазные белки Рэдгрэс испещряли красные ниточки, похожие на волоски с ее собственной головы. – Послушала кой-какую интересную запись о тебе. Вот, пришла проведать. На прощание. Пока менты не очнулись и не загребли тебя.

– А ты хорошая актриса. – Прижав к себе конверт, Варя скрестила руки на груди.

– О чем ты, ведьма?

– О том, что я реально поверила тебе. Поверила, что ты беспокоишься о Захаре. Хочешь узнать, что с ним случилось.

– Я и так знаю, что с ним случилось.

– Конечно. Я тоже. А следователь, который ведет дело, уже проверяет главную подозреваемую. Пробивает по базе, кто летал в Палермо в тот год, когда Захар исчез.

Варя старалась, чтобы голос звучал уверенно, а сама следила за Рэдгрэс. Ну. Ну же! Вот сейчас она выдаст себя. Вспотеет, отведет взгляд, запутается в словах. Задергается, в конце концов.

Рэдгрэс лишь скривила губы:

– Раз ты спокойно об этом треплешься, походу, менты что-то напутали. Ну ничего. Я теперь не одна. Скоро тут соберется толпа с осиновыми колами. Можешь быть уверена, я уже кинула клич. Я и родакам Захара позвонила, чтоб знали, кто с их сыном расправился. Они на него плевать хотели, но пусть, пусть подумают на досуге. Тупые ублюдки со старческим маразмом. Особенно мамашка. – Рэдгрэс брызнула слюной. – Зато другая мать, нормальная, меня поддержала. – Она указала большим пальцем за плечо.

За деревом, будто играя в прятки, мялась Ирина Викторовна. Она старалась слиться с корой, но стоило Варе взглянуть на нее, как Юрина мать вышла из-за укрытия и побрела вперед. Иссохшая и потерянная, она больше не напоминала строгого завуча. Залаченная монументальная прическа и строгий взгляд из-под бровей-ниточек остались в прошлом. Теперь тонкие, бесцветные патлы безжизненно колыхались вокруг лица, а глаза, огромные и темные, излучали тоску.

Варя все ждала, что ей на голову польются помои из оскорблений и обвинений, но Ирина Викторовна молчала. И от этого было еще хуже. Внутри у Вари стремительно разрасталась жалость.

Покачиваясь, Юрина мать подошла к Рэдгрэс и встала рядом с ней. Варе хотелось предостеречь женщину, сказать, чтобы не доверяла красноголовой, но она не могла произнести и слова.

Не поверит. Все равно не поверит.

Да и с подкастом Ирина Викторовна наверняка ознакомилась. Представляла ли она, пока слушала, как Варя раз за разом вонзает нож в тело ее сына, а потом припадает губами к ранам? Безумная бывшая, возомнившая себя вампиром.

Нет, такие мысли нельзя пускать в голову.

Юра, бывало, жаловался на мать. Говорил, что она властная и злая разведенка, ничего не достигшая в жизни. Варя верила и видела ее такой – через призму его слов. А сейчас подумала: вдруг Юра врал, преследуя свои цели? Наговаривал на маму, чтобы его жалели. Чтобы ему доверяли. Чтобы думали: «Бедный мальчик. Такой же раненый, как и я» – и не смели рыпаться, когда «бедный мальчик» делает больно.

– После нашей встречи я стала копать под тебя и вышла на Юрину маму. Нам было что рассказать друг другу. – Рэдгрэс повела шеей, будто разминаясь на уроке физкультуры. – Мы решили дать тебе шанс. Скажешь правду – отправишься в тюрьму или психушку. А нет – готовься к суду Линча[14]. Знаешь, что это такое?

Она неспешно вытянула из кармана какой-то предмет. Золотистый, шипастый. Увесистый. То ли странное украшение, то ли деталь неведомого механизма. Одно ловкое движение – и вещица обхватила пальцы Рэдгрэс.

Кастет.

Внутри у Вари все сжалось. Болезненно свело челюсти. Это уже не мелкие тычки от девчонок из художки и не затрещины от бабушки за плохие отметки. Шипы сулили рваные раны на лице, а золотая тяжесть – сломанные кости.

– Признайся, – обронила Ирина Викторовна. – Прошу тебя, признайся.

Из огромных глаз покатились слезы. Подогнулись тонкие ноги в телесных колготках, и Варя поняла: Юрина мать готова встать перед ней на колени. Не будет ни ругательств, ни обличительных речей. Вся злоба выплеснулась. Иссякла. Внутри этой женщины осталось место только для мольбы и скорби. Глядя на Ирину Викторовну, хотелось одного: оправдываться.

– Вот же сука, ничем ее не проймешь! – прорычала Рэдгрэс, придерживая Ирину Викторовну за локоть, чтобы та, не дай бог, не опустилась на колени.

– Я. Никого. Не убивала. – Варя смотрела на Юрину маму. Голос предательски дрожал. – Пожалуйста, давайте не…

– А что у тебя в конверте? – вдруг поинтересовалась Рэдгрэс.

– Ничего. Это неважно. – Варя спонтанно отступила на шаг, и сознание констатировало: зря. – Ирина Викторовна, я знаю, кто…