Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут

любил ту страшную женщину, одержимую бесами. И не смог противостоять её колдовству. Он забрал медальон, чтобы прекратить это дьявольское безумие. По-хорошему тебя нужно убить, но это грех.

– Почему-то это не смущало вас, когда в вашей секте убивали людей… – заметил я, пытаясь переварить её слова. Пока я понимал только, что медальон принадлежал Волкову и из-за него началось всё это безумие.

– Врёшь!

– У меня есть доказательства. Ваше лесное братство – смертельная ловушка. И то, что фактически руководил ею ваш брат, не освобождает Волкова от ответственности. Чем он занимался в вашей секте? Правил мозги? Не пойму, почему этот медальон был так опасен для них. И при чём здесь женщина…

– Они жили когда-то в нашем поселении.

– Так это он отравил тех людей? Родителей Лены? – вдруг понял я.

– С того времени прошло столько лет… Он сделал сложный моральный выбор: чтобы учиться дальше, нужны были деньги. Тогда он просто подмешал им в еду дурман. Хотел усыпить их, чтобы найти деньги. Но не рассчитал. Он говорил, что долго не мог простить себе. А я всегда считала, что иногда ради будущего других людей можно пожертвовать кем-то. Это сопутствующие потери.

– Это он сам вам рассказал?

– Нет, я слышала, как он разговаривал с моим братом. Он хотел облегчить душу.

– Вы всё не так поняли! Он не душу облегчал, а просил помощи, когда узнал, что давнее дело всплыло. Как «воскрес» ваш брат?

– Брат? Он не брат мне больше. Я думала, он встал на путь исправления. В своё время я помогла ему, укрывала у себя.

– Но он вернулся пару лет назад и, когда узнал про секту, проявил к ней интерес. Как вы втянули в это Волкова?

– Всё, болтовня закончена. Мне нужно собраться, сиди тихо.

– Может, вы сумасшедшая? И всё это выдумали? Уверен, Волков ни за что не стал бы связываться с психами. – Я специально оскорблял её, чтобы она не сдержалась, продолжила говорить. И точно угадал её внутреннее желание идеализировать свой образ в чужих глазах.

– Много ты понимаешь, сопляк! Как-то я позвала его на наши собрания. Он пришёл из научного интереса. А когда мы остались без помещения, он вспомнил про эти дома. Они так и стояли бесхозные. Мы стали собираться там, делать выездные семинары. Потом некоторые изъявили желание переехать туда на постоянное местожительство. Брат, когда вернулся, тоже поселился там, чтобы не мелькать в городе. Помогал мужчинам починять дома, заготавливать дрова. Простые русские практики – это то, что было ему полезно. Я надеялась, что он одумался, поверил в Бога.

– А вы никогда не видели, чтобы к нему приезжали друзья из прошлого?

Ольга задумалась:

– Иногда я видела, что к нему приезжали. Он сказал, что много грешил и теперь хочет помочь другим. Я думала, это его бывшие товарищи. Которые тоже решили повернуться к Богу.

– Когда в поселение потянулись больные, вы ничего не заподозрили?

– Они приходили к Волкову. Среди верующих много больных, потому что люди обращаются к Богу чаще всего тогда, когда уже больше надежды нет. И Анатолий был для них настоящим чудотворцем: исцелял онкологию, поднимал неходячих. Эти люди благодарили деньгами, на них поселение жило.

– Да, только большую часть забирал себе ваш брат. Постепенно он стал там всем руководить. Уверен, с юридической точки зрения подкованы они были хорошо. Никогда не давали квитанции на оплату за лечение. Всё записывалось как добровольные пожертвования. Вы подсыпали в еду запрещённые психотропные вещества? Нет, это слишком рискованно. Человек может пойти и сдать анализы. А вот некоторые безопасные, но вызывающие нужные эффекты травы вполне можно. Там же был склад наркотиков, там же у людей планировали изымать органы. Работы просто вагон. Зарабатывая такие деньги, ваш брат не сомневался, что купить милицию и суды не будет большой проблемой. И только досадный промах Волкова, из-за которого в поселении появился любопытный журналист, чуть не поставил под угрозу всю слаженную работу.

– Ты всё это выдумал. Да, мой брат хотел помочь Волкову и сделал это так, как привык в молодости. Нет человека – нет проблемы. Он взялся за старое. Но остальное ты выдумал! Не было никаких органов, никаких наркотиков.

– Вы просто многого не знаете. Или делаете вид.

– Я знаю больше, чем ты думаешь. А мой брат теперь не помешает великой миссии Волкова.

– Так это вы брата… отравили?

– Жаль, твоя девка сбежала, не то я бы и её траванула. И тебя там же прибила бы, не будь у тебя пистолета…

– Так это вы убегали от меня ночью?

– Между прочим, ты попал мне в затылок, у меня шишка с кулак. Чёртово отродье…

Только тут до меня стало доходить, что Ольга совершенно съехала с катушек. Явное безумие странным образом сочеталось в ней с хитростью и житейской мудростью. Я бы даже назвал это практицизмом. И как мы раньше не замечали? Хотя она постоянно сидела у себя в подсобке, а во время занятий молча что-то раздавала или раскладывала. Все просто считали её чудаковатой старой девой. Я даже не думал, что она была замужем. У нас про неё все шутили, что она нетронутая красота. Нетронутая, потому что никто не трогал.

На этой мысли я окончательно отключился. Кажется, прошло всего несколько минут. На деле, конечно, минимум час, а то и больше. Я быстро вскочил, превозмогая сонливость, и понял, что голова идёт кругом. Обычно так бывало, когда я долго лежал и потом резко вставал. В глазах потемнело, сотни мельчайших светящихся точек летали перед глазами, а в ушах шумело море. Злясь на себя, стал колотить в стену ногами и вдруг услышал, как что-то зазвенело.

– Сучёныш, из-за тебя порошки рассыпались, – донеслось до меня.

Я догадался: в шкафу за стеной упала стеклянная полка, на которой стояли колбы с различными реактивами. Жаль, что я не мог повалить сам шкаф на эту шизофреничку. Хотя и это мне мало бы что дало…

В следующую минуту раздался звук взрыва, одновременно с ним женщина закричала. Что-то громко шипело, через вентиляционную решётку ко мне стал доходить запах дыма. Это придало сил. Стараясь не обращать на панику внимания, я снова отступил и сделал очередную попытку выбить дверь. Как и в первый раз, та не подалась. Только третий отчаянный удар, усиленный стулом, с которого я стряхнул всё лишнее на пол, открыл мне выход на свободу. Я почувствовал себя почти что Джеки Чаном.

В лаборантской уже нечем было дышать. Фаянсовая раковина валялась на полу, разбитая на мелкие куски. Ольга лежала будто бы без сознания, лицом вниз. Химические порошки,