Лики страха - Влад Райбер

В деревне этого парня никто не знал и никогда раньше не видел. Он приехал из города навестить тётку, что жила совсем одна в старом покосившемся доме у дикого поля.

Звали его Олег. Так он представлялся людям, в чьи дома стучался. Парень всем объяснял, что приехал к тёте Жене, узнать, как она поживает, а дома её не застал. Стучал, стучал – не открывают. Звонил на мобильный – телефон выключен. Подумал, может, тётка пошла к соседям в гости, и стал её ждать. Но день уже клонился к вечеру, а хозяйка до сих пор не вернулась. Вот Олег стал ходить по ближайшим домам и спрашивать, не видел ли кто тётю Женю. Соседи не понимали о ком он говорит.

– А кто это такая? – спрашивали.

– Та, которая живёт вон в том доме! – объяснял Олег.

– А разве в нём кто-то живёт? – удивлялись в ответ.

«Тьфу, соседку свою не знают!», – мысленно ругался парень. Пошёл по другим домам. Нашёл тех, кто был знаком с его тёткой, но они ничем не смогли ему помочь. Сказали, что эта женщина живёт как отшельница, с людьми общается редко, её только иногда можно встретить в местном магазине. Поздороваешься, спросишь «Как жизнь?», она ответит: «Да, ничего. Дом, огород» – вот и вся беседа. Никто не знал, куда она ушла и как давно.

Олег вернулся к дому и просидел на крыльце почти дотемна. Тётя Женя не вернулась. Парень стал волноваться. Вдруг ей стало плохо в запертом доме, и никто даже не поинтересовался?

Он обошёл дом вокруг и обнаружил незапертое окно – створка была чуть приоткрыта. Парень влез внутрь, стал ходить по комнатам, звать тётку. Он боялся обнаружить тётю Женю мёртвой. Но дома никого не было. Олег немного успокоился, решил, что родственница куда-то уехала.

Только дом пустовал уже не первый день. Похоже, пока тётка отсутствовала, в её жилище успели побывать какие-то детишки. В одной из двух комнат на деревянном полу мелом был начерчен круг, по краям которого стояли оплывшие свечи. Не стала бы ведь пожилая женщина устраивать какие-то гадания!

Олег нашёл на кухне пустой мешок для мусора, собрал огарки. Хотел отмыть пол, но не смог найти тряпку и плюнул на всё это дело. Ему захотелось прилечь. Ехать домой было поздно. За окном совсем стемнело, только полная красноватая луна висела над диким полем.

Парень прямо в одежде устроился на кровати, начал смотреть клипы в телефоне. Связь в деревне была не очень. Видео прогружались через раз.

И вдруг телефон зазвонил. Это был странный вызов. В мелодии звонка проскальзывали незнакомые ноты, такие громки и пронзительные, что было больно ушам. Номер состоял из нескольких строчек цифр и неясных символов. Не смотря на всё это, Олег ответил на звонок и услышал в трубке искажённый голос тёти Жени, она орала, что есть мочи: «Олег! Убегай! Убегай скорее оттуда!».

Связь оборвалась, прежде чем парень успел сказать что-то в ответ. Олег был напуган. Он хотел перезвонить и узнать в чём дело, но экран погас, и телефон больше не включался. Олег был в замешательстве из-за странного звонка, но старался не устраивать суматоху. Куда ему бежать посреди ночи?

У Олега была с собой зарядка. Он включил свет в комнате и отыскал розетку. Это не помогло. Телефон просто умер.

Пока он возился, на кухне что-то глухо упало. Парень пошёл посмотреть. Это икона свалилась с угловой полки. У тётки на кухне по старой традиции был устроен Красный угол с лампадкой и образами святых, расставленными полукругом.

Олег хотел подобрать икону и поставить на место. Не из суеверий, а просто для порядка. Ему не нравилось, когда что-то валялось на полу. Но стоило ему сделать шаг, и оставшиеся иконы начали сваливаться с полки одна за другой, как кости домино. Они сами по себе спрыгивали на пол, будто их сбрасывала невидимая рука.

Парня обдало холодом с ног до головы. Ночь – не ночь, а оставаться в доме, где творится подобная чертовщина, ему больше не хотелось. Он собирался вылезти обратно через окно. Не важно куда. Хоть к соседям попроситься, хоть до утра гулять по селу. Главное не в тёткином доме!

Только подошёл к окну, а створка рывком захлопнулась прямо перед его носом, хотя ночь была безветренная. Олег схватился за ручку, стал дёргать раму туда-сюда. Окно как запечатали! Парень снял свитер, намотал на кулак, замахнулся, но в последнюю секунду передумал бить стекло. Ему показалось, что он зря устраивает суматоху.

Олег отошёл подальше от окна, медленно набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Унял дрожь в руках, решил ещё раз попытаться открыть раму. Дёрнул штору и увидел за стеклом ужасную морду в чёрной шерсти. Раздутые ноздри, огромные тёмные глаза, рога, как два кола. За окном стоял чёрт и улыбался широкой искривлённой улыбкой.

Парень так и отпрыгнул от окна. Он видел беса всего мгновенье. Могло показаться! Но проверять ему не хотелось. Олег вернулся в комнату, где горел свет. При лампочке было спокойнее. Его телефон так и не зарядился. Он давил на кнопку дорожащим пальцем, но всё было тщетно.

Олег ожидал, что вот-вот случится что-то ещё. Кто-нибудь влезет в окно или вещи будут падать с полок. Но ничего не происходило. Вокруг было тихо. Только отдалённые голоса и шорохи доносились где-то глубоко под полом.

Парень прислушался. Да, это же были детские голоса! Какие-то мальчишки-подростки разговаривали о чём-то еле слышно. Олег почувствовал себя дураком, подумав, что это деревенские дети над ним шутят: дергают иконы за нитки, пугают его страшными масками.

Олег отбросил угол ковра, а там дверца в погреб. Он её открыл, заглянул внутрь – в погребе было темно, как в колодце, и никакой лестницы, чтобы спуститься.

Парень склонился над погребом и закричал в темноту:

– Вы чего там делаете? А ну вылезайте оттуда!

Детские голоса ему ответили:

– Мы не можем вылезти!

– Да, мы не можем! Мы слишком глубоко!

Из погреба тянуло холодом. Олег был зол на детей, но не хотел, чтобы они пострадали от собственных проделок.

– Заканчивайте свои шутки! – кричал он. – Вы же там замёрзнете!

Мальчишки ответили:

– Мы не замёрзнем! У нас тут жарко!

– Да! Очень жарко!

Олегу не нравилось, что дети над ним издеваются и гневно заорал:

– Хватит дурака валять! Где лестница? Как вы туда влезли?

Он вглядывался в темноту, но совсем ничего не видел. Это был очень глубокий погреб.

Дети кричали со дна:

– Мы не