У Адских Врат - Итан Блэк

— Почему у нас больше денег, чем у других людей?

Восьмилетний Конрад Воорт стоит в форме детской бейсбольной лиги на крыше дома и снизу вверх смотрит на Большого Билла. Восхитительно теплая июльская ночь. Радио настроено на репортаж с матча «Нью-Йорк метс». Внизу полдюжины дядюшек развалились в деревянных креслах — пьют пиво, смеются над тем, как плохо сыграл Сталлоне в «Рокки-3», восторгаются игроком «Окленд атлетикс» Рики Хендерсоном.

— Билли Мартинс — величайший менеджер из ныне живущих.

Лето просто великолепное. Рон Рейган — президент, а мэр Коч[7]— главнокомандующий Полицейского управления Нью-Йорка — только что вернулся после дружеского визита в Каир.

— Обретут ли руины Нью-Йорка через тысячу лет такое же величие, как пирамиды Египта? Не думаю, — заявил Коч по возвращении.

Билл Воорт смотрит на сына сверху вниз; кажется, он всегда знал, что вопрос о деньгах когда-нибудь возникнет.

— У нас больше, потому что твой тезка выиграл сражение, а не проиграл его. Потому что Воорты разумно вкладывали деньги. Нам с тобой повезло, парень. Везение в жизни необходимо. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что игрок с первой базы из «Пауэллз райдерз» заявил, что я — богатенький придурок и что я живу классно потому, что он живет в дерьме. Так ему отец сказал.

Дядя Брам кричит:

— Эй, Билл, комиссар превращается в маленького коммуняку! Пошли-ка его в русский колхоз!

Дяди смеются.

Но Конраду как-то неуютно на душе при мысли о тощем, сердитом мальчике. Он вспоминает, что, когда игра закончилась, тот устало поплелся из парка в сторону бедных кварталов — в другую часть острова. В район, куда несутся под вой сирен полицейские машины. В район, который мелькает в заголовках криминальной хроники в «Дейли ньюс». В район, который показывают по Второму каналу, в новостях о пожарах, перестрелках, арестах наркоманов, беспорядках.

— Эй, Хрущев, будешь бифштекс? — говорит дядя Брам, подавая тарелку. — Или ты предпочел бы помои, какие едят русские? Я дрался с красными в Корее, чтобы малыши вроде тебя могли есть бифштексы.

— Отстань от него, — вмешивается дядя Вим, один из самых любимых родственников Конрада.

Когда на следующее утро Конрад просыпается, папа сидит у него на постели с таким выражением на лице, от которого у мальчика всегда теплеет на душе, он чувствует, что его высоко ценят и в то же время испытывают. Билл говорит:

— Ты хотел велосипед. Я подумал, что сегодня можно было бы купить…

— Спасибо!

— Позавтракаем оладьями с черникой в «Атинз дайнер». Потом отправимся в «Байк-сити», присмотрим тебе велик — легкий-легкий и такой быстрый, чтобы в следующий раз я за тобой в Центральном парке не смог угнаться.

Через час отец и сын в большом «бьюике» едут на север по Шестой авеню в сторону моста Трайборо и «Байк-сити» — сказочного, на взгляд Конрада, места, где продаются почти все двухколесные конструкции, известные в цивилизованном мире. Однако вместо «Байк-сити» папа сворачивает в Гарлем — мимо 125-й улицы, мимо винных магазинов и похоронных бюро, — потом выезжает на Стоу-Драйв и останавливается на заваленной булыжниками парковке, возле обгоревших многоквартирных домов.

В пол-одиннадцатого утра так жарко, что дюжина мальчишек и девчонок носится под струей, бьющей из поливающего улицу водоразборного крана. Капли воды сверкают на ярком солнце, брызгают на покосившийся грузовик у обочины, ободранный и заброшенный.

На улице сто градусов по Фаренгейту,[8]и в прогнозе обещали новые температурные рекорды. Кондиционер выключен, в машину проникает влажная жара. Конрад опускает стекло. Из-за проблесковых маячков на крыше дети держатся от машины подальше.