Что это за мать... - Клэй Маклауд Чэпмен

Деревенская терапия, вот и всё. Люди в этих краях скорее пойдут к гадалке, чем к психиатру. Мы не говорим о своих проблемах. Мы держим их в себе, пока они не сломают нас. Мы скорее утонем в своих комплексах, чем поделимся ими.

То, что я предлагаю, — то же самое, что лежать на кушетке, только намного дешевле. Личные вопросы, которые мы обсуждаем в моём салоне, остаются в салоне. Твой секрет в безопасности со мной. Конфиденциальность клиента и ясновидящей. Пока я держу свои предсказания в рамках возможного, избегая конкретных деталей, все получают то, что им нужно, и никто не страдает.

Есть способы и похуже зарабатывать на жизнь, понимаешь? Господи, знаю, я прошла через свою долю дерьмовых работ, где бы ни оказывалась: официанткой в «3rd Street Diner», запихивая себя в узкую юбку ради чаевых. Ресепшенистом в салоне, вдыхая лак для ногтей, пока не готова была упасть в обморок. Тупиковые работы. Бесперспективные работы. А теперь взгляни на меня. Поднимаюсь вверх… Да.

— Что не так? — Лиззи возвращает меня в салон. На секунду мне кажется, что она спрашивает обо мне — о моей жизни — но она наклоняется, беспокоясь, что я увидела изъян в её судьбе.

Я слишком рассеяна. Пора закругляться. Сегодня воскресенье. Девичник. Я встречусь с Кендрой, и мы устроим себе вечеринку. Не видела её с прошлых выходных — и умираю от желания увидеть свою девочку.

— Не переживай. Ты проживёшь долгую, счастливую жизнь. — Улыбаюсь Лиззи. Ты встретишь мужчину своей мечты… Удача скоро улыбнётся тебе…  Пустые пророчества, но все мы их давали. Буду счастливой гадалкой, если эти слова больше не слетят с моих губ.

— С тебя двадцать долларов, дорогая…

Провожаю Лиззи до её «Камри».

— Обещай, что вернёшься через месяц, хорошо?

— Хорошо.

— И не забывай про аметист, слышишь? Кристаллы меняют правила игры, поверь мне.

— Да, мэм.

Проблемы Лиззи не решены. Далеко не так. Но зёрнышко веры уже начинает прорастать. Всё, что ей нужно, — немного уверенности. Мир не дал ей её, так что я дала.

Если бы кто— то предложил мне столько же, когда мне было семнадцать, кто знает, где бы я была сейчас. Наверное, не здесь. Не одна. Никто не открыл мне дверь, когда мне нужна была помощь.

Так что я оставляю свою дверь открытой почти для всех.

Лиззи уходит, вот так. Поймал — отпустил. Ловлю себя на том, что какое— то время наблюдаю за проезжающими машинами, заворожённая их потоком. Шоссе 5 и 301 сливаются чуть дальше, направляя шесть полос между Чесапиком и границей Вирджинии— Мэриленда. Трафик разделён узкой полосой высохшей травы. Единственный газон, который у меня есть. Разрушенный асфальт шоссе напоминает мне те фейерверки — змею фараона. Как только их поджигаешь, из пламени выкручивается угольная колонна, обвивая мой дом. Я окружена чёрными змеями со всех сторон.

Это место раньше называлось «Мотель Хенли— роуд», когда в Брендивайне ещё было полно фабрик. В нём всего пять номеров. Фанерные стены гнутся, если на них слишком сильно опереться. Как только новые шоссе изменили маршруты, владелец увидел знаки на стене и переделал номера в магазины. Теперь здесь магазин фейерверков, корейский мини— маркет, который, кажется, никогда не открыт, head shop и магазин приманок Джимми.

И я. Единственная гадалка в Брендивайне. У меня нет фиксированных часов. Если неоновая вывеска горит, значит, я открыта. Когда ухожу, оставляю номер телефона на листке бумаги на двери, прося клиентов писать для консультации. Я не против выездов, если они готовы за это платить.

Когда, чёрт возьми, это стало моей жизнью?

(Папа говорит, что хочет встретиться со мной…)

Номер в мотеле довольно маленький. Не так много места, чтобы двигаться. Не то чтобы мне нужно много. Здесь только я. Есть ванная и шкаф — и всё. Никакого телевизора. В крыше, наверное, есть дыры, потому что когда идёт дождь, в шкафу течёт. Пятна плесени расходятся по потолку в дальнем углу. Не то чтобы я могла жаловаться. Технически, мне даже не положено здесь жить — ирония в том, что мотель не разрешает проживание. Но владельцу я нравлюсь. Он меня жалеет. Я рассказала ему свою грустную историю: как я выросла здесь, как вернулась, потому что биологический отец Кендры нашёл Иисуса и наконец хочет видеть её в своей жизни — как я просто пытаюсь сделать то, что лучше для моей девочки, и встать на ноги.

Пока аренда приходит каждый месяц, он смотрит в другую сторону, и у меня есть дом.

Дом.

Я поставила перегородку из ДСП, чтобы отделить жилую часть от рабочей. Дверной проём завешен бусами, «молнией» из пластиковых кристаллов: бизнес спереди, спальня сзади. Я украсила салон, чтобы придать ему немного того самого «психического» настроения. Разрезанные аметистовые жеоды. Колоды Таро. Увядшие палочки благовоний, похожие на папа— длинных— ножек. Иногда я зажигаю одну, когда плесень становится слишком въедливой, пока салон не начинает пахнуть фабрикой пачули.

Это временно. Я ищу постоянное жильё, где Кендра сможет чувствовать себя как дома. Есть несколько грантов на временное жильё. Мне просто нужно доказать штату Вирджиния, что я имею право. Я могу подать на финансовую консультацию, жильё по Section 8, ваучеры на аренду… Или принять предложение Донни.