Знахарь - Александр Павлович Сапегин

Ознакомительный фрагментдля камеры. Моли бога, чтобы не пригодилось. Из личного опыта скажу, Ермолов выждет с неделю и обязательно подключит к делу полицейское управление. Со мной у него в своё время не выгорело, нашлись заступники, а тебя плёвое дело под монастырь подвести. С тех пор я этого господина мечтаю утопить в дерьме, а всё никак… К бабке не ходи, в какой-нибудь частной клинике давно сняли побои с мелкого гадёныша, а юристы графа в тот же день состряпали заявление в органы правопорядка. Послушай моего совета, парень, бери ноги в руки и скачи в прокуратуру и комитет по трудовым спорам. Пиши заявление на неправомочное отчисление, подавай исковое заявление на наследника Ермолова, ещё раз жалуйся на этого своего Бобра и хозяина «Эвереста», требуя выплату неустойки и возмещение морального вреда. Да всего требуй, да побольше. Далее, не жлобься, а потрать денежку малую на нотариуса и заверение копий приказов ректора, состряпанные без согласования студсовета и студенческого профсоюза. Они ведь на гербовой бумаге с кучей степеней защиты, поэтому нотариус заверит. Шантаж Ермолова сокращением финансирования нисколько вашего ректора не оправдывает, он давно мог бы написать куда следует, даже Москву подключить, но боится и стелется перед сильными мира сего, позволяя вытирать о себя ноги. Когда всё закончится, твои заявления помогут тебе отмыться и выйти сухим из воды. На каждый иск графа или его сына у тебя должен быть встречный, а лучше, чтобы они начали оправдываться, сечёшь? Ты должен успеть первым — это ставит тебя в более выгодное положение, несмотря на всю кривизну нашей правовой системы. Ничего не бойся, прикладывай к заявлениям аудио и видеоматериалы, пусть они фигурируют в перечне документов. Как я понимаю, мне ты тоже предоставил копии?

— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил Владимир.

— Х-м, предусмотрительно, только оригиналы не забудь убрать туда, откуда их никто, кроме тебя не достанет, иначе они могут испариться в неизвестном направлении. Арендуй ячейку в банке, например… Вижу, уже… Ладно, идём дальше. Статья в газете выстрелит не раньше, чем за тебя возьмётся полиция, иначе не имеет смысла затевать всю возню с обличением высокопоставленного чиновника и коррумпированных служителей порядка. Губернатор…

— Губернатор? — перебил Владимир, сходу ухватившись за оговорку Павла.

— Губернатор, губернатор, — не стал артачиться и сдавать назад корреспондент, — или ты думаешь, что оппозиция сама по себе, своя собственная, а пресса свободная? Шалите, молодой человек! Запомни, не бывает свободной прессы, она всегда чья-нибудь или под кем-нибудь. Барону Корфу очень не нравится чувствовать себя опутанным по рукам и ногам, его из Москвы направили не просто место блюсти, только куда не ткни в губернии, из всех щелей вылазит Ермолов и его прихвостни, и не сковырнуть его, зато твой случай даёт очень удобный повод если не убрать, то существенно отодвинуть графа от кормушки финансовых потоков и полицейского управления, лишив поддержки силовиков и замазав в грязи финансовых махинаций, заодно сняв с должностей спевшихся с графом стариков в погонах. Пенсия ими давно выслужена, пора о вечном подумать на досуге, внуков, к примеру, понянчить, а не задницами кресла в ГубУправлении продавливать. Взамен барон получает свободу манёвра и возможность сменить ретроградов, на, говоря иносказательно, новую кровь, которая расшевелит наше тухлое болото.

— Не думал, что всё так закручено, — Владимир одним глотком ополовинил чашку кофе. — Губернатор, граф… И все точат зубы друг на друга, тихо гадя из-за угла.

— А ты как хотел, серпентарий во всей красе, — иронично усмехнулся журналист. — Кстати, сколько ты пропустил занятий?

— Два дня. Понедельник и вторник, а что?

— Обязательно шуруй в универ, если пропуск не аннулировали. Требуется прецедент, кстати, тебе прежде всего. Не если, а когда тебя «попросят» покинуть заведение, требуй санкций студсовета и профсоюза.

— Они санкционируют.

— Не сомневаюсь, — ядовитая, брызнувшая хиной, улыбка искривила губы журналиста, — только представь, как они запоют после публикации и твоего оправдания в глазах публики? Если у нас выгорит, ректор также прибежит на полусогнутых. Не ему тягаться с губернатором, и он прекрасно это понимает. А кто его прикроет от прокурорской проверки, которую санкционирует губернатор, и заберёт исковое заявление? Считай советы моей платой, парень, за… — Павел подкинул на ладони карту памяти, — за использование тебя в…

— В интриге, — подсказал Владимир.

— Да, в интриге. И ещё, — журналист подался вперёд, — рекомендую наступить на горло жабе, потрясти страховую кубышку и купить массажный стол с государственной лицензией губернского управления здравоохранения на право оказания массажных услуг. Насколько я в курсе, официальный сертификат у тебя есть. К тому же репутация в определённых кругах очень неплохая. Если ты не знал, благодарные клиенты лучше всякого сарафанного радио работают. Я тебе скажу, грех терять наработанный задел, тем более, траты отобьются очень быстро. С древних времён правило обратного действия репутации не изменилось. Сначала ты работаешь на репутацию, потом она на тебя.

— Собрали, значит, информацию, — ничуть не удивился Владимир.

— Естественно, должен же я знать, с кем встречаюсь и кто он по жизни. Сам видишь, дело у тебя, а теперь у всех нас, очень щекотливое. Журналистов и волков ноги кормят и владение информацией, а чтобы ей владеть, приходится бегать аки лосю, иначе свои же сожрут, затопчут и в угол запинают.

1Чесучёвая — ткань с высокой плотностью нити из дикого шёлка;

2Половой — официант.

* * *

— Спину прихватило, милок?

С трудом разогнувшись, Георгий Романович медленно обернулся. Тёща! Принесла же нелёгкая старую каргу. Ладно бы Анастасия была дома, можно было бы подумать, что Алевтина Михайловна к дочери приехала, но та второй месяц на водах в Баден-Бадене, так чего эта перечница припёрлась, непонятно. И прислуге не забыть прописать «горячих». Им не единожды сказано было сразу уведомлять его о гостях и различного рода просителях. Вопрос — почему не сообщили?

— И вам здравствовать, Алевтина Михайловна, — проявил вежливость Ермолов, чмокнув воздух над сухой кожей ладошки княгини Гжельской. — Разрешите поинтересоваться, Вы давно с богомолья вернулись?

— Давеча, — хихикнула старушенция, — неужели вы, граф, настолько не интересуетесь происходящим в