Пустотный Рыцарь - Blue Catanist

В течение восьми лет Алан доказывал свою веру, преданность, знания и силу Церкви. Он даже сумел попасть на пару миссий с отцом Александром, где смог-таки познакомиться с главным врагом человечества вживую. А во время Великого Покушения Алан защищал своего короля наравне вместе с остальными инквизиторами. Там Александр и убедился в стальных нервах юнца. В конце концов, Алан дошёл до момента, когда его ждало Посвящение. Посвящение заключалось в том, чтобы будущий инквизитор смог самостоятельно найти и «очистить» одержимого от демона, что осквернил его душу. Старшие инквизиторы наблюдают за ситуацией через колебосенсоры, готовые, если что, вступить в бой. Но только при угрозе мирному населению. Проходящий Посвящение будет один на один с тварью. Если же нет, то он должен это учуять и позвать на помощь до столкновения. Молодость и неопытность Алана вызывала косые взгляды, когда заходила речь о Посвящении при других священниках. Всё-таки обычно инквизиторы – это уже опытные воины, имевшие за собой множество боёв и тяжких жизненных испытаний, что закалили их дух. Поэтому на Алана смотрели как на будущего одержимого, что сломается прямо на Посвящении. Отец Александр же, знавший своего ученика, даже не сомневался в нём. Но волнение всё равно расплетало его язык в ненужные советы перед главным испытанием будущего инквизитора.

– Запомни, одержимых надо бить в голову! Насмерть. Заденешь мозг, но не вырубишь – всё, снова всё отрегенерировано.

– Знаю, отец.

– И следи за возмущениями фибры. Они дают подсказку…

– Куда может он переместиться. Помню-помню.

– И самое главное…

– Не поддаваться гневу.

– Хорошо. Тогда… я верю в тебя, Алан. Да благословит тебя Бог, и да наставит тебя Он на путь истинный, – Александр положил руку на плечо юноши и кивнул ему, поджав губы. Алан кивнул в ответ с лёгкой улыбкой, а после ушёл.

Целью Алана был одержимый, терроризировавший христиан и священников в небольшом городке Фидес. Местный бес обычно нападал сугубо на глубоко веровавших, что для одержимых нехарактерно. Придя на последнее место нападения, что было оцеплено стражами, юноша увидел труп дьякона, разорванного на куски. Он лежал таким прямо в парке, освещённым серостью облаков, прятавших за собой Хоуку. Алан переговорил со стражей. Те не дали ему какой-то ценной информации: камер по близости не было, очевидцев тоже. Но всё-таки стоило это сделать. Беловолосый юноша подключил свой даирокан. Такие раны нельзя было сделать без использования фибры. Поэтому на ней должен был остаться след. Как он и думал, след есть. Одержимые оставляют на пространство-фибре стяжки как коты на тюле. Однако, след был угасавший. Убийство произошло ночью всё-таки. Алан дошёл до какого-то старого района с потёртыми временем небольшими домиками, что заросли кустарниками и деревьями. Это, конечно, было модно, но обычно так делали богатые люди. Здесь таких явно не было. В этом районе след и пропал. И инквизитору только оставалось гадать, куда мог пойти дальше одержимый. С этого момента преступник мог скрыться абсолютно где угодно. «Раз цель постоянно совершала вылазки примерно в одном и том же диапазоне, значит и логово должно быть недалеко. Опрашивать смысла кого-то нет. Навряд ли кто-то гулял ночью тут. Даже если так, одержимый не дал бы себя заметить. Стоит осмотреться», – рассудил Алан. Несмотря на старость и неухоженность места, оно не было заброшенным. Каждый дом был жилым. Не было ни гаражей, ни каких-то полуразрушенных хибар, ни подвалов – места, где любили прятаться «приручённые гневом». Алан приметил канализационный люк. Приглядевшись к нему, он заметил небольшие отметины, что свидетельствовали о его частом использовании. «Кто-то много его открывал. Сомневаюсь, что из-за частых проблем с трубами». Открыв его и спустившись вниз, Алан начал бродить по канализационным сооружениям. Многие из них были очень развиты, так как раньше люди жили именно тут, а не на ржавой и радиоактивной поверхности. Ничего толком не видя, Алан зажёг световой шарик, что завис подле него, и пошёл вперёд. Дальше его вела только интуиция и мысли: «Где бы я захотел обжиться на месте демона?». Проходив так какое-то количество времени, он наткнулся на тяжёлую дверь. Она отделяла нынешнюю канализацию от жилых помещений прошлого. Туда Алан и направился. Он бы никогда не открыл такую дверь, не будь он новусом. Но на удивление, распахнулась она довольно легко. Значит, он шёл по правильному пути. В этих помещениях ничего не было. Лишь небольшие осколки прошлого: детские рисунки на тёмно-зелёных стенах, сломанная мебель, какие-то мелкие и незначительные вещи, давно забытые. Он часто представлял себя на месте первых колонизаторов, что бросили свой дом, свою планету, своё прошлое и обрекли себя на подземную жизнь в радиоактивной пустоши ради лишь надежды на заложение фундамента для новых поколений. Ему казалось это куда более героичным, чем даже то, чем занимался он сам.

Вдруг мысли Алана затихли, как только он заметил тусклый и тёплый свет. Он шёл лишь из одной комнаты. Осторожно зайдя в неё, он лицезрел просторный зал, где фигура в чёрной и грязной робе молилась при свечах. Свечи были повсюду и горели то обычным, то красным огнём. Вокруг него стояли иконы такого же скверного состояния, как и сам молившийся. Некоторые даже не были католическими. А сверху надломленный крест. Алану стало нехорошо от атмосферы этого места. Такой