Пустотный Рыцарь - Blue Catanist

полоумный. Он выпустил сгустки красной фибры, что разорвали часть коридора. Но Алан уклонился и застрелил безумца. Ещё один одержимый с рыком побежал в атаку. Пуля Алана попала ему в шею, разорвав её. Голова почти отлетела от тела, но лоскута хватило, чтобы удержать её. Поэтому одержимый добежал до инквизитора, кулаком пробив стену. Алан увернулся. Второй удар он хотел поймать, но одержимый был настолько силён, что вбил инквизитора в коридор. Однако, рука всё же был пойман. Лучом он испепелил руку одержимого, от чего тот опешил, но снова попытался замахнуться. Рука Алана стала раскалённой и железной, и он просто отрубил ей конечность, а затем и голову одержимого, что не успела до конца встать на место.

Битва утихла что внизу, что наверху. И Алан начал проверять комнаты, не доверяя своему даирокану. Везде было пусто. Обычные полупустые и полуразрушенные комнаты, в которых раньше играли дети, работали их воспитатели. Алан вспомнил о своём приюте. О детстве, в котором он не знал печали. Даже несмотря на одиночество. Он уже хотел спускаться, но в общей спальне с маленькими разбитыми кроватками Алан услышал всхлипывания. Даирокан ничего не чувствовал, но на звук он быстро нашёл источник плача. Это была маленькая девочка, прятавшаяся в уголке. Тихонько плача, она спросила:

– Вы…вы…вы меня убьёте? Я не хочу умирать!

– Нет, что ты! Мы тебя вытащим отсюда, – сел рядом Алан, – Ты ранена? Они что-нибудь сделали с тобой?

– Они… Они были хорошими… Они не-не были виноваты в… в том, кем они стали…

– Они не были виноваты. Демоны завладели их разумом и превратили их в монстров.

– Монстров? Они заботились обо мне! Одевали. Согревали. Кормили…

– Кормили?..

– А вы… ВЫ ИХ УБИЛИ! ВЫ – МОНСТРЫ!

Девочка развернулась и издала ультразвуковой крик, что повалил Алана на пол, обездвижил. Он чувствовал вокс всем своим телом. Его мышцы и кости содрогались. А барабанные перепонки вот-вот были готовы лопнуть. Он пытался прицелиться в неё, но кисть не слушалась. Казалось, его мозг щас взорвётся также, как пули его пистолета взрывали головы одержимым. Пока вокс на него действовал, ему мерещилось Посвящение. Отец Полит, ужаснувшийся его натуре. И фраза: «ВЫ – МОНСТРЫ!», что повторялась из раза в раз, всё больше ломая волю инквизитора. В один миг всё затихло после выстрела. Алан не сразу отошёл. Не сразу понял, что произошло, хоть и слышал упавшую гильзу. Звон от вокса всё ещё был в его ушах. Тело ещё тряслось. Отец Александр помог подняться ученику.

– Ты в порядке? – его голос словно был далеко. Будто доносился из глубокой пещеры.

– Д-да. В порядке.

– Ты потерял бдительность. Повезло, что слышать меня ещё можешь.

– Она…Я… не чувствовал, что она одержимая.

– Я тоже. Но ты знаешь, что одержимые могут подавлять свою фибру.

– Но не знал, что на это способны дети…

– Пошли. Нам надо удостовериться, что никто не сбежал. Иначе нам придётся сюда возвращаться.

– Да. Сейчас. Только оклемаюсь…

Взгляд Алана упал на эту девочку. На её маленький трупик. Это парализовало его. Вокс больше не казался таким шокирующим. Ребёнок, что назвал его монстром, был мёртв из-за него же. Ему стало отвратительно горько на душе.

– Алан, у нас нет времени. Надо идти, – торопил его отец.

– Да-да…Пошлите.

Проверив следы и все комнаты, инквизиторы не нашли ничего, кроме украденных припасов и расчленённых трупов местных. Некоторые были термически обработаны, некоторые надкусаны. За несколько лет службы Алан не видел такого мерзкого зрелища. Как трупы людей хранили как какие-то припасы на зиму, которые можно ночью подъедать, если голод одолеет. Выйдя с учителем на улицу, Алан спросил:

– Эта девочка… Она отличалась от остальных. Она разговаривала. Думала.

– И она была сильнее. Сила одержимых зависит от их страданий. Чем более они сильные и высокие, тем сильнее становится демон.