Пустотный Рыцарь - Blue Catanist

– Довольно! – вскрикнул молодой инквизитор.

Алан накинулся на Азраэла, активировав режим киборга. Одержимый с лёгкостью заблокировал удар своим гигантским фламбергом и перебросил Алана в сторону. Инквизитор начал палить лучами, но Азраэл, переливаясь тёмными языками, уворачивался. На третий выстрел он выставил свой фламберг, отразил луч. Алан направил все свои усилия, чтобы расплавить меч демона. Но оружие стало лишь бесформенно колыхаться, как и его хозяин, который после сделал удар по земле. Чёрно-красное пламя охватило всё вокруг. Но не нанесло никакого вреда Алану. Он просто ничего не видел, кроме сплошной черноты.

– Ты когда-нибудь задумывался, кем ты стал Алан? Так увидь же! – раздался эхом голос в пламени. Затем Азраэл взял за шкирку Алана и на тёмных крыльях унёс на целую часть крыши, где кинул подле себя, – Посмотри же, Алан! Посмотри, что «воины света» учинили вокруг во имя Господа! Весь район, залитый кровью! Кровью людей, что до этого дня жили спокойно! Что до этого дня никогда не знали, что такое война! Что такое разрушение и смерть! Что такое – БОЛЬ!

– Ты сам всё это устроил!

– Я лишь ускорил то, что и так бы произошло. Кардинал только и искал повод, чтобы здесь устроить побоище. А повод ему нужен был. Ведь сколько умерло инквизиторов сегодня? Сколько умерло обычных гражданских, что пали случайной жертвой этой битвы? И сколько новых одержимых сегодня станет, что не справились с утратами своего дома, своих близких? Я знаю цену, что я заплатил. И она будем висеть грузом на моей спине всю жизнь. Мне не привыкать. Но вот вы… вы будете находится в неведении, успокаивая себя тем, что сделали благое дело. Что очистили город от «греха». Когда на самом деле, сами погрязли в нём, прячась за лицемерными и хладнокровными лицами, просящими Господа простить их грехи. И продолжая всё окрашивать в алые цвета. И ради чего? Чтобы нас стало лишь больше? Чтобы Ирра продолжал расти, обвивая всю планету своими колючими отростками, ожидая повторения судьбы Лиденасанса?

Алан накинулся на Азраэла, опрокинув его вниз. Но демон с помощью крыльев развернул инквизитора и приземлил его спиной на землю. Демон отошёл спокойно, давая противнику встать. Александр всё ещё был в ступоре: он продолжал смотреть то на свою руку, то в никуда. И Алану от этого и от слов короля одержимых начинало становиться страшно. А Азраэл продолжал:

– Ты и сам видишь этот парадокс. Ты видишь эту бессмысленную жестокость, нацеленную на «поддержание мира», – Алан вспомнил Полита, вспомнил девочку, что убил Александр, вспомнил слова Гавриила, – Ты знаешь, какого быть «не таким». Прокажённым. Прячущим свою истинную суть. Боящимся, что правда вскроется. И что тебя выпотрошат в подземных лабораториях. Но при этом всём, ты ничего не понимаешь. Религиозная пелена заслонила тебе глаза настолько, что ты предпочитаешь ненавидеть себя, нежели систему, – молодой инквизитор посмотрел на свою стальную руку. Ему она казалась противной. Но это лишь подтверждало слова Азраэла, – Но ты знаешь сочувствие. Ты видишь боль и тебе больно, даже когда погибает твой враг. Пытаешься понять. Но не понимаешь. Так позволь развеять пелену.

Алые глаза Азраэла засветили. И их свет объял всё вокруг. И Алан познал боль. Он чувствовал страх перед воинами света. Отчаяние, когда нет уже надежды. Гнев, что распирал изнутри и проходил по всему телу. Скорбь, что била в сердца при потере товарища. Глубокие раны и порезы, что заживали быстро, но не переставали болеть.Чувства всех одержимых. Такой наплыв эмоций, чувств, переживаний сразил инквизитора наповал. Глаза его загорались красным. И еле-еле он сдерживал зубами свой крик, стуча кулаком по земле. Сопротивляясь коллективной боли.

– Мы такие же как ты Алан. Мы смеёмся. Мы грустим. Мы злимся. Мы верим. Мы прокляты. Но не Дьяволом. А Господом. Но это проклятье сплотило нас. Сделало сильнее. И никто из нас не причинит боль другому. Ибо познает эту боль сам. Но ты… ты причиняешь, не чувствуя ничего, кроме слабых ноток сожаления. Разве это путь воина света? Разве это путь защитника слабых? Нет? Так познай страх. Познай боль. Свою и чужу…

Речь Азраэла была прервана ударом кулака в лицо. Одержимый упал со сломанной челюстью. Вставая, он язвительно промолвил:

– Собрался с силами, наконец?

– Не смей трогать его! – воскликнул Александр, стоявший в боевой стойке.

Коллективная боль тут же отпустила Алана, и он лицезрел силу своего учителя. Азраэл с криком обрушил свой меч, пылающий тьмой на своего отца. Но отец же поймал его ладонями, расщепив на искры света, из которых вырвались сотни кольев. Первые пригвоздили монстра к стене. Остальные продолжали врезаться в тело, пока всё оно не превратилось в сплошной золотой свет. Солнечный луч начал прицеливаться в демона, и только тогда Азраэл нашёл в себе силы вырваться из световых оков. Буквально оторвав часть туловища от пригвождённых частей, король одержимых сбил отца с ног, будто снаряд пушки. Мгновенно отращенными конечностями, состоявшими из пламени и дьявольской фибры, Азраэл пытался пробить появившийся барьер отца. Но чудище