ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

самую низкооплачиваемую неквалифицированную работу, на которую он не соглашался по вполне понятным причинам – у Мишани были жена и малолетняя дочь, которых нужно было кормить. Помыкавшись по собеседованиям, Мишаня все же сообразил, что другого выхода у него нет, и устроился на работу дворником.

Об этой профессии принято отзываться как о примитивной работе для тех, кто больше не способен ни на что иное, кроме как мести асфальт. Мишане, по его рассказам, обучение этому ремеслу далось с большим трудом, так как даже для такого простого инструмента, как метла, желательно наличие обеих кистей. Когда он, наконец, научился довольно сносно управляться с инвентарем, наступила зима, и метла сменилась лопатой для очистки тротуара от снега – обращению с ней пришлось тоже учиться заново. Но Мишаня справился и с этим. По его словам, сложнее всего было принять не саму необходимость повторного обучения знакомым навыкам, а осознание того, что планки целей и стремлений его, взрослого человека, в один миг упали до уровня планок маленького ребенка – большой победой теперь считались такие, на первый взгляд, незначительные успехи, как первые самостоятельно завязанные шнурки или яичница, пожаренная на сковороде без посторонней помощи.

Денег не хватало катастрофически, поэтому Мишаня принял невероятное по своей простоте и глупости решение продать квартиру и купить комнату в общежитии, а разницу постепенно тратить на бытовые нужды. Так он и поступил. Жена Мишани, первое время поддерживающая мужа, прожив в общежитии полгода, в конце концов молча подала на развод, забрала дочь и уехала жить к родителям, к тому же еще и обязав бывшего мужа выплачивать алименты. Этот поворот все же смог одолеть Мишаню, и он впал в довольно специфическую депрессию на целых полтора года. Все это время он не работал, а сидел в своей комнате и проедал деньги, которые снимал с банковского счета. Специфической же эта депрессия была потому, что за все это время Мишаня ни разу не притронулся ни к алкоголю, ни к еще более пагубным веществам, как это часто бывает в подобных ситуациях. Вместо этого он завел кошку и вместе с ней каждый день обжирался самыми разнообразными деликатесами, ни в чем себе не отказывая. Когда деньги стали подходить к концу, Мишаня взял себя в руки, снова вышел на работу дворником и зажил обычной жизнью таких же, как и он, среднестатистических жильцов общежития.

По своей природе Мишаня – довольно дружелюбный и, наверное, даже добрый человек, поэтому мы как-то сразу поладили. Когда родители передавали мне что-нибудь вкусное из деревни, я делился этим с Мишаней, взамен получая непередаваемое удовольствие от его историй, которые он особенно любил рассказывать после сытного приема пищи, ковыряясь в зубах заостренной спичкой. Нельзя сказать, что он был искусным рассказчиком, но его неказистые истории почему-то всегда меня веселили и надолго оставались в памяти. Я долго пытался понять секрет его таланта говорить о самых простых и банальных событиях так, что невозможно было не заслушаться, – и, наконец, до меня дошло. Оказалось, что Мишаня был начисто лишен самолюбия. Он умел и любил посмеяться над собой, не опасаясь сказать чего-то, что как-то отразилось бы на его восприятии другими людьми. Но что особенно цепляло в его историях, так это то, что он всегда рассказывал их с очаровательной ноткой легкой грусти – мол, вот такой я человек непутевый, но это ничего, это нормально, зато моя история тебе настроение поднимет, посмеешься немного. Умение смеяться над собой и принимать себя таким, какой есть – это то, чему я хотел бы научиться у Мишани. Надеюсь, что когда-нибудь у меня это получится и для этого мне не придется отрезать себе кисть. Хочется верить, что эта черта характера никак не связана с отсутствием пяти пальцев.

На днях я возвращался с работы не в самом лучшем настроении и по этому поводу решил еще и притравить свой молодой организм убойной порцией фастфуда. Я не люблю есть в общественных местах. Поэтому, забрав с выдачи бумажный пакет с едой, я направился домой, где благополучно забыл о нем, развалившись на кровати с телефоном в руках. К тому времени, когда желудок начал подавать сигнал бедствия, содержимое пакета уже остыло. Да, гамбургеры и картошку можно употреблять и в холодном виде, но зачем, если есть Мишаня и его микроволновка? Придется поделиться, но чего не сделаешь для хорошего человека с микроволновкой?

Оказалось, что Мишаня недавно поужинал, поэтому отказался от половинки гамбургера, но против картошки устоять не смог. Я сидел за его столом, а он на кровати. Расстелив на табурете газетный лист с фотографией какого-то очень довольного жизнью, но в то же время очень переживающего за страну кандидата в депутаты, он поставил на его лицо картонный пакетик с картошкой и ловко отделил фольгу от коробочки с соусом. Мизинцем и большим пальцами он прижимал коробочку к табурету, а тремя другими тянул фольгу за краешек. Несмотря на свое увечье, Мишаня не производил впечатление человека, страдающего от своего физического недостатка.

– На консервах с колечком на крышке обучался, – заметив мой заинтересованный взгляд, пояснил Мишаня, – Анфиска моя такие ест.

Кошка, услышав свое имя, бросила на хозяина флегматичный взгляд с подоконника и, потянувшись, вернулась к своему занятию – наблюдением за воробьями, облюбовавшими дерево во дворе и, видимо, донимавшими ее своим чириканьем.

– Горчичный, что ли? – разглядывая этикетку от соуса, спросил Мишаня.

– Я обычно сырный беру, но он закончился. Взял этот.

– Будешь смеяться, но когда-то вот такая же коробочка с горчичным соусом кое-чему меня научила.

– Да, просроченные продукты иногда дают очень важные жизненные уроки, – прожевав кусок гамбургера, подтвердил я.

– Нет, обосрался я в другой раз, – невозмутимо ответил Мишаня и отправил ломтик картошки в рот, – эта история о другом. Я никогда не любил горчичный соус. Да и вообще все, что связано с горчицей. Вот, к примеру, кетчуп – это да, это вещь. Любая еда с ним сразу становится вкуснее и, что главное, не перебивает вкуса этой еды. А горчицу придумал, наверное, какой-нибудь Робинзон Крузо, которому приходилось есть птичий помет или что он там жрал на своем острове? Короче, херня это какая-то, а не приправа. А жена моя просто тащилась и по жратве этой из Макдональдса, и по горчичному соусу. Ты ее не видел же? Нет? Ну, неважно… Нет, я тоже иногда любил что-нибудь такое захомячить, но это тогда еще…

В речи Мишани часто встречалось это словосочетание – «тогда еще». Оно обозначало его жизнь до всех неприятных