Шепот в тишине. Мистические истории - Марика Макей

– А нет ее со вчера! – открыв форточку в окне, недовольно сообщила Людочка. – Как схоронили Петрушу, я домой пошла, а Жданка горевать осталась. Я думала, поплачет немного на могиле да придет, но ее и след простыл, даже сына своего у нас не забрала. Я увести его хотела, а Игнат оставил: мол, до утра пусть Жданка погорюет, потом все равно оклемается. А утром ее тоже не нашли, словно и дома не появлялась. Нет нигде Жданки, пропала. – Людочка недовольно цокнула, уперев руки в бока. – И на кладбище он тоже ее не нашел, и уж всю деревню оббежал. Ясное дело, ополоумела от горя баба и куда глаза глядят ушла.

– А он почему здесь сидит? – Я кивнула в сторону Макара.

– Петрушу схоронили, Жданка пропала, так, может, это в нем дело?.. Проклятый он. Молчит, толком не ест и смотрит на меня исподлобья так. Я кошмаров в свой дом не хочу, вот и вывела его!

Я горько усмехнулась и уставилась на Людочку с презрением. Сколько бы беды и горести ни били человека по голове, самые страшные поступки все равно совершали сами люди.

– Игнат завтра поедет в районку, там позвонят куда нужно, и службы заберут его.

– А до этого он тут сидеть будет? – сквозь зубы процедила я.

– Ты не смотри на меня так! Вот сама с проклятиями привыкла жить, вот и возьми его к себе, а мы люди простые, боимся такого.

И Людочка захлопнула форточку, оставив меня стоять в недоумении. Я привыкла, что нас с бабушкой Ануйкой сторонятся, но не ожидала подобного отношения к этому мальчонке. Конечно, не все люди в деревне были настолько ужасны, но от некоторых не только мурашки бегали по телу, но и табуны диких коров.

Я была уверена, что проблемы и беды деревенских – не мое дело, но не смогла оставить Макара одного. Присела рядом с ним на корточки и принялась уговаривать пойти со мной. Макар и словом не обмолвился, но, когда я встала и подала ему руку, он схватился за нее своей маленькой пятерней так быстро, что я даже вздрогнула от неожиданности. Не могла припомнить, чтобы мне приходилось ходить с кем-то за ручку. Увидел бы нас кто с Макаром, точно бы опешил, многие деревенские считали меня чуть ли не одичалой.

Когда пришли домой, я растопила печь и стала готовить похлебку. Чуда не случилось, бабушка Ануйка так и лежала без сознания, только жалобно постанывая время от времени. Макар долго смотрел на нее, он то хмурился, то поджимал губы, и, когда я уже накрывала на стол, чтобы пообедать, он спросил:

– Она тоже мертвая, как папа?

Я ненароком посмотрела на бабушку Ануйку, чтобы убедиться, что она жива. Ее грудь мерно вздымалась, как и минутой ранее, чему я не могла не радоваться. Вести себя с людьми, будь они маленькими или большими, я не очень-то умела, поэтому ответила по-простому:

– Она жива, хотя может умереть. Я очень стараюсь помочь ей, но пока что у меня это не выходит.

Макар кивнул и снова поджал губы. Я усадила его за стол и налила дымящейся похлебки. Пару минут он принюхивался, но затем принялся за еду с удовольствием, я ненароком даже заулыбалась. Не хотелось признаваться себе, что в компании Макара мне и самой стало намного легче. Он, конечно, печалился и молчал, но одиночество мое отступило, мне захотелось думать, что и ему рядом со мной было лучше, чем с Людочкой.

– Не против, если мы с тобой вместе поспим? – предложила я после обеда.

На ночь я бы побоялась оставлять бабушку Ануйку одну, но сейчас можно было поспать и набраться сил.

– На лежанке осталась одна перина, но места двоим хватит. Я, смотрю, ты устал, я и сама еле на ногах держусь.

– Вы спите на печке? – удивился Макар.

– Да. Она теплая и уютная, сам посмотри!

Макар заинтересованно взглянул наверх, на лежанку. Я помогла ему забраться по деревянной двухступенчатой лесенке. Мальчонка прополз до стены, немного посидел, посмотрев на лежанку, а затем все же улегся. Я даже улыбнулась от его невинного, любопытного взгляда.

– Обнимешь меня? – тихо спросил Макар, когда я разместилась рядом. – Мама всегда обнимала меня, когда было страшно.

Я не ответила, но придвинулась к Макару и крепко-крепко прижала его к себе. Бабушка Ануйка тоже обнимала меня и гладила по волосам, когда я пугалась. На глазах выступили жгучие слезы, я прогнала их, чтобы не расстраивать мальчонку. Теперь я была не одна, и следовало сдерживать свои эмоции. Ради этого маленького белокурого чужака…

Усталость сказалась. Буквально спустя мгновение я заснула, да так крепко, что проспала до глубокой ночи. Еще находясь на границе сна и реальности, я услышала мерное сопение рядом с собой, а затем нечто неестественное.

Шварк-клок-клок. Клок-клок-клок-шварк.

Я медленно приоткрыла глаза. Что-то бродило по дому из угла в угол, грузно переваливаясь с боку на бок. Силуэт бабушки Ануйки я не могла спутать ни с чьим другим, но нутро чуть ли не грохотало от страха и предупреждало не высовываться… Я вжалась в стену и придвинула все еще спящего Макара ближе к себе.

Словно почувствовав, что я проснулась, существо направилось к лежанке. Медленно, вразвалку, бабушка Ануйка никогда так не ходила. Она ступала мягко и легко, хотя многие старики обычно шаркали по полу. Один шаг – и первая перекладина деревянной лестницы скрипнула под весом существа, второй – и оно подобралось к нам настолько близко, что оставалось чуть-чуть, и нам конец. Поставило бы оно морщинистые руки на лежанку, слегка уперлось бы на них, чтобы подтянуть тело, и тогда смогло бы вскарабкаться к нам, чтобы непременно совершить зло. Я знала, добра от него ждать не стоит.

Я зажмурилась и принялась беззвучно молиться, чтобы мальчонка не проснулся и не увидел этого кошмара. Только теперь сообразила, как надолго уснула, что восковая свеча потухла, и это дало дорогу нечистой силе. Из-за моей ошибки мы с Макаром оказались в большой беде.

Несколько мгновений ничего не происходило, поэтому я решилась открыть глаза. Но существо не пропало. Оно тихо тянуло к нам руки, скребло короткими ногтями по побеленной печной лежанке и беспорядочно шевелило губами. Я еще ничего в своей жизни так не боялась. Меня била дрожь, лоб покрылся липким потом, но я не позволяла себе даже шелохнуться. Дышала глубоко и медленно,