Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

— Я не говорю, что убил ее, — возразил Гарри.

Через дверь чуланчика он слышал достаточно полицейских шоу, чтобы знать, как полагалось действовать подозреваемому.

— И чем вы займетесь, если вас выпустят?

— Вернусь в школу, — ответил Гарри. — Может оказаться немного неловко ходить в школу, в которой я убил родителей, братьев и дядей половины своего Дома. Возможно, я в конечном итоге окажусь в другой школе.

Ему очень не хотелось покидать Хогвартс и Гермиону, но Гарри много размышлял о сложившейся ситуации и сомневался, что у него останется возможность выбора.

— И после этого?

Гарри покачал головой.

— Сами-то как считаете, много я размышлял о будущем после Волдеморта? До нынешнего момента я никогда даже не осмеливался предполагать, что оно у меня есть, это будущее.

Он определенно не собирался заниматься чем-то глупым, вроде ухода за драконами, охоты на чудовищ или взлома проклятий. Его достаточно часто убивали, и Гарри не собирался снова умирать в ближайшее время.

Нахмурившись, Гарри добавил:

— Возможно, открою свое дело с некоторыми из моих друзей. У них есть кое-какие идеи, которые могут принести несколько галлеонов, особенно при поддержке знаменитости.

— Вы не хотите стать аврором? — спросил Робардс. — Или работать на министерство?

Гарри покачал головой.

— На мою долю выпало достаточно сражений и смертей, чтобы их хватило... ну, на несколько жизней. Полагаю, настало время вместо этого смешить людей.

Вид у министра стал странно облегченным. Гарри задумался, не полагал ли Робардс, почему-то, что Поттер нацелился на его место.

В любом случае, насколько знал Гарри, подростка все равно не выбрали бы министром. Биннсу следовало бы вместо восстаний гоблинов больше рассказывать о том, как работало правительство.

— Мне кажется, что вы оказали большую услугу магической Британии, — заявил Робардс. — И вас держали здесь для вашей же защиты.

Гарри искренне улыбнулся.

— Стало быть, теперь я свободен?

Министр кивнул.

Гарри посмотрел вниз, на оковы на запястьях и лодыжках, и мгновение спустя из замочных скважин там вылетели небольшие клубы дыма. Секунду спустя оковы раскрылись и спали, и Гарри поднялся, потирая запястья.

— Гарри! — шокированный возглас Тонкс заставил его поднять взгляд на бледные лица трех стоящих перед ним людей.

Все оковы всерьез зачаровали против трансфигурации, и этого оказалось бы достаточно, чтобы остановить большинство волшебников. Тем не менее, прошлые три дня Гарри перенаправлял в замочные скважины собственные слюну и пот, и вот они уж точно поддавались трансфигурации.

Имелись всевозможные вещества, растворявшие металлы, хотя риск растворить вместе с ними и свою руку оставался довольно высоким. Тем не менее, на него нацепили толстые кандалы, и Гарри оставалось лишь растворить внутренние механизмы замка и выбраться до того, как все прожгло бы дальше.

Он несколько дней растворял замки, по одному крошечному кусочку за раз. Занятие, чтобы скоротать время, а также работа над замками позволила Гарри сохранить секрет обладания анимагическими способностями, которые, возможно, в один прекрасный день могли спасти ему жизнь.

На лице Робардса отражался страх, на который, как подозревал Гарри, ему в будущем предстояло насмотреться от души. Конечно, страх этот основывался на лжи, том вранье, что он убил Волдеморта с помощью силы.

Возможно, что с нынешнего момента его защищала только эта ложь. В конце концов, где-то там оставались на свободе бывшие Пожиратели Смерти, хотя Гарри и не знал точно, насколько верны они окажутся своему хозяину теперь, когда тот умер навсегда.

Его товарищи по школе, вот кто окажется гораздо хуже, ведь многие из них, возможно, захотят отомстить за смерть родственников.

Оглядываясь назад, ему, пожалуй, стоило навербовать себе армию и отправить их убивать врагов Гарри. Количество погибших с его стороны оказалось бы выше, но зато никто не винил бы во всем случившемся самого Поттера.

Тем не менее, тогда на его совести оказались бы смерти дорогих ему людей. В своей жизни он не позволял себе привязываться ко многим, но те, кто стали ему дороги, вот их Гарри защищал бы до последнего вздоха.

Гарри не слишком-то твердо стоял на ногах, но все равно улыбнулся трем людям перед собой, державшим палочки в руках.

Он заметил, что из кармана Тонкс высовывается кончик палочки. Похоже, решение об освобождении Гарри уже приняли, а Робардс просто собирался угрозами заставить его следовать курсу министерства.

Коррумпированное министерство, которое вряд ли изменится в ближайшее время, хотя, как подозревал Гарри, Гермиона приложит все силы, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Он не знал, сумеет ли она задержаться во власти, все же в вопросе того, кого выбирать, волшебники практически не уступали магглам в глупости.

Гарри махнул рукой, и его палочка появилась у него в руке. Он полагал, что ни Тонкс, ни Долиш не нападут на него, но не знал, как поступит министр.

Гавейн на мгновение вскинул палочку, но затем опустил ее обратно.

— Ни у кого не найдется расчески? — спросил Гарри. — И что насчет душа? Вряд ли стоит встречаться лицом к лицу с прессой и выглядеть при этом как безумец. От такого может начаться паника.

— Я прослежу, — отрывисто бросил министр.

Он поднялся и быстро вышел, хотя, как заметил Гарри, так и не повернулся к нему спиной.

— Тебе не следовало бы провоцировать его, — произнесла Тонкс. — У тебя и без того уже полно проблем с министрами.

Оба аврора слегка нервничали рядом с ним. Гарри задумался, какая часть такого поведения оказалась вызвана взломом предположительно невзламываемых замков, а какая — победой над Волдемортом.

— У меня тут череда побед, — ответил Гарри. Заметив выражение лица Тонкс, он добавил: — Я попытаюсь вести себя хорошо. В любом случае, с этого момента разве остались какие-то неприятности, в которые я смог бы вляпаться?

Его слова не особо обнадежили никого из авроров, и данный факт изумил Гарри.

Аспект страха придется разыгрывать так долго, сколько получится, наступит период передышки, когда никто не нападет на него из боязни того, чем сможет ответить Гарри. Тем не менее, в конечном итоге, страх всегда спадал, а люди расслаблялись.

Единственный способ выжить — стать настолько могущественным,