Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

оглушающее лишь притормаживало наставников на пару мгновений. И ведь кроме правильного исполнения заклинания, еще нужно было попасть в цель. А оба наставника были физически развитыми и ловкими мишенями.

Все это время Гарри совершенствовался, но, не видя ощутимого результата, впадал в отчаяние. Пока однажды ему не удалось послать в морду Маклаггена жалящее проклятие — после пятого приставания за неделю. Вуд потребовал объяснить, откуда Гарри научился этому. Тот заявил, что нашел заклинание в книге и выучил самостоятельно.

Слизеринцы задирали его нечасто, но гораздо элегантнее гриффиндорцев, оставляя меньше шансов на ответный удар.

Гермиона и Невилл решили держаться ближе к нему на совмещенных парах и на переменах. Они старались мешать задирам по мере сил, даже при том, что у Невилла сильно сдавали нервы. Гарри втолковал Невиллу, что храбрость — это не отсутствие страха, а действие вопреки ему. Какая ирония: слизеринец объяснял гриффиндорцу сущность храбрости! Гермиона пыталась пожаловаться МакГонагалл, но, похоже, та считала, что разрулить ситуацию должен декан факультета Гарри.

Как ни странно, Гарри начал подозревать, что Снейп активно избегает его. Тот больше взаимодействовал с другими студентами, хоть по большей части и негативно, а его игнорировал. Бывало, что Снейп сверлил его взглядом, а потом поспешно уходил со странным выражением лица. Гарри был без понятия, что заставляло декана так поступать.

Квиррелл держал мину абсолютно обычного учителя, но Гарри все сильнее убеждался, что тот нечто замышляет.

Вуд накладывал на своего ученика отводящие взгляд чары после каждого занятия, но чтобы прийти в оговоренное место, приходилось изворачиваться. Сначала Гарри встречался с друзьями в библиотеке, а затем, откланявшись, шел к Вуду.

С Пьюси было попроще — они могли тренироваться в родных подземельях. Однажды их чуть не застукали, и Пьюси ударил в лицо Гарри сглазом, от которого оно опухло на ближайшие несколько часов. После этого случая популярность Пьюси в команде по квиддичу даже несколько возросла.

Честно говоря, Вуд превосходил Пьюси по большинству параметров. Он был старше на два года, в конце концов. Но у Пьюси было свое достоинство, перекрывающее недостатки — он учил драться по-слизерински грязно.

Как бы то ни было, отношения Гарри с наставниками переросли в нечто большее, чем просто тренировки. Вуд был тверд, но справедлив, и Гарри иногда представлял его на месте старшего брата. Пьюси обладал острым умом, настолько же своеобразным чувством юмора и способностью смотреть на вещи под непривычным для Гарри углом. Иногда Вуд выражал почти что привязанность, а Пьюси — осторожное дружелюбие. Гарри был бы рад хоть какому-нибудь вниманию со стороны дяди и тети. Ему очень не хватало чьей-нибудь симпатии, и хоть оба парня не стремились раскрывать свои чувства, так добро к нему еще никто никогда не относился.

Сравнив с собственными тренировками, Гарри поразился, насколько медленно на уроках продвигалось изучение настоящих заклинаний. Похоже, школьная программа подразумевала скорее понимание заклинаний, чем, непосредственное их создание.

Прошел месяц с начала его индивидуальных занятий, прежде чем Флитвик перешел к чарам левитации. Опыт обращения с палочкой положительно сказался на изучении этих чар, но даже несмотря на это, Гарри не был первым в классе. Однако цель была близка, и если он продолжит работать над левитацией, то скорее всего, достигнет вершины среди однокурсников.

Он стал лучше в трансфигурации, хоть класс все еще работал над маленькими объектами, похожими друг на друга. Трансфигурация все еще давалась ему с трудом, так же как и любому из однокурсников. Она требовала хорошего воображения и проработки в уме мельчайших деталей.

Чары левитации показались Гарри достаточно полезными, и он решил продолжить практиковать их. Другие заклинания не удостоились подобной чести.

Днем тридцать первого октября, когда они только-только освоили левитацию перьев, Гарри пошел встретиться с Невиллом и Гермионой в библиотеке и узнал, что девочки там не оказалось. По-видимому, Рон наговорил ей грубостей, и та пошла рыдать в женском туалете.

Гарри понятия не имел, как обращаться с плачущими девочками, так что он постарался выбросить это из головы. Когда-нибудь она успокоится, и они смогут поговорить в здравом уме и твёрдой памяти. Это было единственным рациональным решением.

Тем не менее, Гермиона не показалась и на послеобеденном уроке полетов. Не в ее стиле было пропускать занятия, и это значило: что бы ни случилось, это сильно ранило ее.

Гарри начал испытывать стыд. Гермиона была одной из его немногочисленных друзей и той, кто вызвал негодование всей школы, только чтобы подружиться с ним. Ну, не только, должно быть, отчасти из-за того, что она не завела других друзей в Гриффиндоре. Но по большей части ее недолюбливали из-за связи с Гарри. Как-то раз Невилл проговорился, что на них давят, чтобы они прекратили общаться с Гарри, но Гермиона никогда не упоминала об этом.

Когда она не пришла даже на праздничный ужин, Гарри решил найти ее. После того, как тот удостоверился, что Квиррелл сидит за столом преподавателей, а все наиболее приставучие задиры — на своих местах, он слинял с празднества. По дороге он прихватил с собой немного закусок — Гермиона наверняка не ела ничего с утра.

Он подошел к дверям женского туалета на третьем этаже и осторожно позвал.

— Гермиона?

Изнутри раздались звуки рыданий. И как у нее нашлись силы плакать столь долго? Сам он быстро успокаивался в случае, если больше не мог удержаться от слез.

— Проваливай, — сказала она. — Ты не должен здесь находиться. Это туалет для девочек.

— Ну, раз я слизеринец, то мне полагается наплевать на правила, — ответил Гарри после небольшого колебания.

— Только то, что ты слизеринец, не означает, что нужно пренебрегать ими! — возмущенно сказала Гермиона.

Осторожно войдя в уборную, он заметил сидящую на полу и прислонившуюся спиной к стене Гермиону. От слез ее лицо раскраснелось, а глаза припухли.

— Я не переживаю о правилах, — сказал Гарри. — Но я волнуюсь о тебе. Что случилось?

— Я не хочу об этом говорить, — произнесла она, отвернувшись к стене.

— Ну ладно.

— Что? — Гермиона удивилась.

— Если ты не желаешь, я тебя не заставляю, — сказал он, вытащив сверток с булочкой. — Я тебе тут кое-что принес с ужина.

— Я не собираюсь есть в уборной! Это негигиенично, — сказала она, сморщив носик.

— Ладно.

Пожав плечами, Гарри вонзил зубы в булочку.

— Тебе тоже нельзя! — запротестовала она.

— Это что, убьет меня? — усмехнулся он. — До конца ужина еще осталось