Что это за мать... - Клэй Маклауд Чэпмен

Это все. Больше информации просто нет. Черт возьми, в истории Генри больше тупиков, чем на всем среднем полуострове. На Facebook плавают несколько фотографий. У Грейс до сих пор есть аккаунт, неактивный уже несколько лет. Никто не додумался его удалить. Мрачное чувство — копаться в ее снимках, пытаясь понять, в каком состоянии она была перед тем, как повеситься.

Грейс хочет, чтобы я смотрела эти фото?

ТЫ ВИДЕЛА МЕНЯ?

—Что ты хочешь, чтобы я сделала?

ТЫ ВИДЕЛА?

—Где мне искать?

Большинство нераскрытых дел  оставляют цифровой след. Но не Скайлер. Его след не больше чернильного отпечатка ножки, который, скорее всего, взяли в роддоме при рождении. Это нужно, чтобы младенцев случайно не перепутали. Или не украли.

Вспоминаю крошечные пальчики Кендры. Ее пятки, испачканные чернилами после того, как медсестра прокатила по ним валиком. Складки на ее стопах напоминали годичные кольца, расходящиеся от подошвы.

Что я вообще ищу? Это кажется бессмысленным. Тупик за чертовым тупиком.

Решаю загуглить послеродовую депрессию . Просматриваю симптомы—бессонница, потеря аппетита, трудности в установлении связи с ребенком—и задаюсь вопросом, не впала ли Грейс в состояние послеродового психоза, закончившегося ее смертью. Были ли у нее галлюцинации? Бредовые идеи насчет собственного ребенка?

Это то, что она хочет, чтобы я увидела?

Тянусь за винишком и понимаю, что бутылка пуста. Мне нужно лечь спать. Перестать искать—

Скайлера

—информацию, которой даже нет. Честно, я уже не знаю, что ищу. Что— то, что помогло бы мне понять историю Генри.

Натыкаюсь на двухминутный новостной ролик, заархивированный на сайте 11— го канала, в разделе местных новостей: Полиция округа Мэтьюз проводит пресс— конференцию по поводу пропавшего младенца .

Кликаю на видео и смотрю.

Камера установлена в глубине зала заседаний без окон. Флуоресцентный свет делает стены похожими на масло, слишком долго пролежавшее в холодильнике. Стоит трибуна с микрофоном.

На мольберте увеличенная фотография маленького Скайлера, та же, что и на листовке о пропаже, теперь увеличенная и закрепленная на пенокартоне, выставленная на всеобщее обозрение.

Вспышки фотокамер мелькают, когда шериф подходит к трибуне. Я видела его сияющую физиономию на предвыборных плакатах. Он откашливается перед тем, как заговорить в микрофон, его брыли трясутся. —Сегодня полицейский департамент округа Мэтьюз предоставит информацию, связанную с исчезновением Скайлера Эндрю Маккейба…

Камера наклоняется, показывая половину лица Генри. Его щеку. Он стоит в стороне, уставившись в пустоту.

—Прежде чем мы начнем, отец Скайлера попросил слова. —Он отходит от трибуны, давая знак Генри. Они обмениваются тихими фразами. Микрофон их не улавливает.

—Спасибо. —Генри выглядит намного моложе, что подтверждает мою догадку: последние пять лет были к нему недобры. Здесь он похож на мальчика. Он кивает репортерам, сглатывает, затем читает по бумажке. —Я хотел бы поблагодарить всех волонтеров, помогающих правоохранительным органам, пожарной службе Глостера, окружному управлению гражданской обороны, семье и друзьям… Вы сделали все возможное, чтобы помочь найти Скайлера.

Бумага дрожит в его руках. Генри нужно несколько секунд, чтобы успокоить запястья. В ролике стоит такая тишина. Микрофон улавливает гул флуоресцентных ламп.

—На Скайлере была флисовая пижама. Красный комбинезон. С лодочкой, пришитой спереди. Он был… был завернут в сатиновое одеяло, которое его мама только что сшила для него. На одеяле есть утка. Краб. Пчела. Оно, кажется, пропало вместе со Скайлером.

Я знаю это одеяло. Оно есть в листовке о пропаже Скайлера. Его нашли? Кто— нибудь его видел?

—Я знаю, моя жена оценила бы все, что вы сделали за эти дни, так что… —Он замолкает, сдерживая что— то. Даже несмотря на то, что слова написаны прямо перед ним, ему трудно произнести их вслух. —Ходит много слухов… лжи о Грейс. Я просто хочу попросить всех, пожалуйста, сосредоточьтесь на поисках Скайлера.

А что, если это был Генри?

Мысль приходит шепотом, едва уловимым. Но теперь, раз уж она появилась, от нее не избавиться. Мой поиск в Google показал, что власти его оправдали.

Но… почему? Почему все автоматически решили, что это Грейс?

Потому что он свой, а она — нет.

Верно. Она не из Брендивайна. Генри говорил мне, что проводил с ней лето.

—Мой сын жив, —говорит он в ролике. —Я знаю, он где— то там. Скайлер—

Генри поднимает глаза. Что— то шевелится в его взгляде. Он слишком далеко от камеры, но с моего ракурса кажется, будто в его радужках плавают головастики.

Я знаю, что это невозможно, но такое ощущение, будто он смотрит прямо в камеру, прямо на меня.

Пять лет назад, и вот Генри смотрит на меня.

—Я просто хочу, чтобы он вернулся. —Ему требуется все силы, чтобы выдавить эти слова. Это не по