Шепот в тишине. Мистические истории - Марика Макей

и брошенок. Тогда взгляд оленьих глаз бесследно потухнет и останется в этих бездонных карих бусинах одна пустота. Я знала одну такую девочку… Ею была я сама. И если бабушка Ануйка покинет этот бренный мир, то я вновь окажусь в этом ужасном месте.

– Мы найдем Ждану, не волнуйся. Но если захочешь, можешь хоть когда приходить ко мне в гости.

– Мы теперь друзья, да?

– Наверное. – Я невольно улыбнулась. – Ты кинул в Василину свой трактор и спас мне жизнь. Я буду всегда защищать тебя так же, как ты меня.

Макар улыбнулся мне в ответ и выпрямился, гордо расправив плечи. Я почувствовала прилив тепла в груди. У меня никогда не было друзей, я даже не знала, как правильно использовать это слово. Когда родители погибли в пожаре, а я спаслась, дети со двора стали меня бояться, посчитали какой-то неправильной и отвернулись. Благо я все это плохо помню, та беда произошла совсем давно. Знаю только, что бабушка Ануйка долго ходила по разным службам и выпрашивала меня из интерната, только ей я была нужна. Поэтому мне вокруг никто, кроме бабушки Ануйки, и не дорог. Хотя теперь вот появился Макар.

– Макар!

Голос Жданы заставил меня вздрогнуть и за миг вновь пережить весь тот ужас, что с нами случился. Мы подходили к нашему с бабушкой Ануйкой дому на окраине деревни, поэтому я не ожидала встретить здесь ни души. Но все же смогла порадоваться за Макара, когда целая и невредимая Ждана сделала шаг нам навстречу, а затем обессиленно рухнула на колени и горько заплакала.

Макар выпустил из ладони мою руку и рванул к матери. Он подлетел к ней и бросился на шею, Ждана в ответ крепко обняла сына. Я смотрела на эту картину с несвойственным для меня трепетом. Всегда равнодушная к человеческим бедам, теперь я радовалась воссоединению Макара с матерью.

– Макарушка, сыночек, – причитала Ждана, не переставая плакать.

– Я так и знал, что ты не бросила меня!

Ждана отодвинула от себя Макара и заглянула ему в глаза, словно не могла налюбоваться.

– Не плачь, мама, все уже хорошо. – Макар вытер матери слезы, как совсем недавно я утирала ему глаза, и погладил ее по волосам. – Я же нашелся.

Ждана вновь притянула Макара к себе и прижалась губами к его пыльной щеке, сильно зажмурившись. Я не представляла, что творилось у нее на сердце в этот момент, но могла предположить, что боль, смешанная с облегчением.

– Я бы никогда тебя не бросила, сыночек. Никогда!

Почему-то я не могла найти в себе силы и просто оставить Ждану и Макара. Мне было страшно заходить в наш с бабушкой Ануйкой дом, который издалека глазел на меня темными окнами и казался неприветливым. Когда Ждана посмотрела мне в глаза, сначала украдкой, а затем ее внимание полностью переключилось на меня, я поняла, что пропустила момент, когда следовало уйти.

– Я не бросала Макара, – вдруг стала оправдываться Ждана. Она подумала, что я смотрю с осуждением, поэтому решила поделиться со мной правдой. – После смерти Петра я с трудом справлялась, но все равно держалась бы до конца ради Макара. Вот только… разум сыграл со мной злую шутку. Когда горевала на могиле Петра, вдруг увидела его рядом с собой почти как живого. Только земле предали тело, а вот он стоит. – Ждана отвела испуганный взгляд и еще крепче обняла Макара. – От страха я побежала куда глаза глядели, а когда поняла, что мне, видимо, все почудилось от горя, было уже поздно. Я заплутала.

– Это не папа был, а нечистая сила. Мы с Марусей ее обратно в могилу лечь уговорили и пообещали, что больше никто ее не потревожит.

Ждана не ответила сыну, только тяжело вздохнула. Макар так и обнимал мать за плечи, она не видела его серьезного взгляда, а если бы заметила, то все равно бы не поверила. И мои слова Ждана бы тоже не приняла за правду. В глазах деревенских я навсегда останусь странной девочкой, которую сломала потеря родителей. Но я не была сломанной, бабушка Ануйка хоть и по-своему, но починила меня.

– Мне нужно к себе, – тихо произнесла я, нехотя ступая на тропинку, ведущую в наш с бабушкой Ануйкой дом.

– Маруся?

Я вновь посмотрела на Ждану:

– Анна Митрофановна очнулась с криками петухов. Я сидела подле нее и поила отварами, что ты приготовила. Она сказала мне, что ты бы ни за что не оставила Макара, и я ей поверила… Спасибо тебе.

Я услышала все, что сказала Ждана, но в голове почему-то вдруг будто поселился рой диких пчел, я почувствовала слабость.

– Иди скорей, она очень ждет тебя.

И только тогда я побежала, не веря своему счастью. Я не осталась снова одинокой, бабушка Ануйка была жива.

* * *

Сначала их именовали кладбищенскими глазастыми цветами, а потом сократили название просто до глаз и приписывали их появление почему-то бабушке Ануйке. Бабушка Ануйка никогда не высаживала их и запрещала это делать другим, но люди всегда переворачивали все с ног на голову.

Со временем, когда бабушки Ануйки не стало, деревенские снова не постеснялись переиначить название фиолетовых цветов с ярко-желтой сердцевиной. Наблюдающее и пугающее растение тогда стало называться глазами Ануйки, а сейчас носит весьма безобидное имя – анютины глазки.

Таяна Мастрюкова

Бабушкины соседи по кладбищу

Село заселено: петухи не поют, и люди не встают.

Русская загадка

Я пришла в прошлую субботу на наше кладбище, а с бабушкиным участком что-то неладно…

Вообще-то кладбище – довольно безопасное место, если, конечно, вы пришли сюда с благими намерениями. Проверка собственной храбрости, кстати, под них не подпадает, уж извините. В остальном, как там мы в детстве декламировали: «Кладбище открыто для живых навек. Заходи скорее, всякий человек!»

Заложено наше кладбище было как моровое, в разгар бушующей чумы, в восемнадцатом веке. После усмирения страшной болезни, сильно сократившей население города, необходимость в большом количестве погостов отпала – потенциальных покойников столько не набиралось. Но нашему кладбищу повезло – его решили оставить, и небольшое, даже тесное, оно продолжает существовать, уже ничем не напоминая об истории своего основания.

Из чумного оно превратилось в купеческое. Купцы не жаловали вычурные надгробия и скульптуры, предпочитая скромные