Повести и рассказы - Джо Хилл

Кристиан почти беззвучно позвал Питера посмотреть. Питер изучил паутину и постановил, что так мух не заманишь.

Стоктон повалился на второй стул, расстегнул карман и достал фляжку. Отхлебнул глоток кофе, вздохнул и предложил фляжку Фоллоузу, однако тот помотал головой.

— Не могу поверить, что все это по правде, — пробормотал Кристиан, переворачивая страницу блокнота и лениво принимаясь за новый набросок. — Как во сне.

— Интересно, сколько тут сейчас времени? Почти ночь или почти день? — поинтересовался Стоктон.

— Возможно, это еще не решилось. Может повернуть что так, что этак, — предположил Кристиан.

— А ты бы чего хотел? — спросил Фоллоуз.

— Конечно, ночи! Самое интересное всегда бывает ночью. Вдруг монстры повылезают. Было бы здорово повесить на стену голову вервольфа.

Питер гоготнул. Забрал у Фоллоуза свою винтовку и шлепнулся с ней прямо на пол.

— Надеюсь, вервольфа не будет, — пробормотал Стоктон над ободком термоса. — После того, сколько мы заплатили, чтобы попасть сюда, на серебряные пули денег уже в обрез.

Фоллоуз готовится

Прошел час, за ним второй. Кристиан и Питер съели сэндвичи. Стоктон валялся на стуле, сонный и довольный, потягивая ирландский кофе. Фоллоуз стоял у окна, вглядываясь в темноту. Пульс бился быстро, но без напряжения; пожилой солдат был возбужден и взволнован, точно в очереди на американские горки. Как всегда перед охотой.

— А я бы хотел на нее посмотреть, — подал голос Кристиан. — На сновидицу. Эй, мистер Стоктон! Вы так и не ответили: девочка это или все-таки взрослая девушка?

— Ну сам я ее видел только издали, и мне показалось…

Фоллоуз подался назад и вскинул руку, призывая к тишине. Питер застыл, глядя в щель на склон холма под ними. Не оборачиваясь, Фоллоуз поманил к себе Кристиана.

По ступеням поднимались три силуэта. Один, самый высокий, нес факел, пылающий голубоватым огнем. Бараньи рога закручивались по обеим сторонам его головы, на ходу он придерживал за плечо детеныша в слишком широком, не по росту, жилете, на месте будущих рожек на голове малыша топорщились мохнатые бугорки. Самка шла следом, с корзинкой в руках.

— Они твои, Питер, — объявил Фоллоуз. — Винтовку я заряжал сам.

— Целься сразу в старшего, — предложил Стоктон.

Питер смерил добычу сосредоточенным взглядом. Взвесил оружие в руке, как будто собирался метнуть его, вместо того чтобы выстрелить. И в конце концов заявил:

— Если я зацеплю детеныша, они застрянут возле него, и мы сможем перестрелять всех троих.

— Неплохая мысль, — кивнул отец. — Все-таки есть у тебя голова на плечах. И через минуту будет еще одна — на стене у Чарна.

— Давай! — подбодрил Кристиан.

Питер спустил курок.

Охотник открывает счет

Оружие слабо щелкнуло.

Сконфуженный и недовольный Питер выдернул магазин. Пусто.

— Охренеть! — взревел он. За спиной грохнул опрокинутый стул. — Мистер Фоллоуз, да оно не заряжено!

Питер оглянулся, побагровел и тут же побелел. Кристиан перевел взгляд с фавнов на то, что творилось в укрытии.

Отец Питера кувыркнулся назад вместе со стулом, из груди его торчала черная рукоять боевого ножа. На красном, надутом, взмокшем лице застыло недоумение, словно он только что прочел банковскую выписку, где сообщалось, что все его сбережения как корова языком слизнула. Кристиан отстраненно сообразил, что видит перед собой тот самый нож, который утром безуспешно искал Питер.

Питер вытаращился на отца.

— Пап?

Фоллоуз стоял подле Стоктона спиной к мальчикам и пытался сдернуть с плеча умирающего винтовку. Стоктон молчал — ни крика, ни стона, — лишь глаза его дико таращились в никуда.

Питер прыгнул мимо Кристиана и попытался схватить прислоненный к стене здоровенный CZ 550 Фоллоуза, однако онемевшие от шока пальцы только свалили карабин.

Попытка Фоллоуза тоже не увенчалась успехом — ремень все еще плотно держался на плече Стоктона, а сам он крепко сжимал приклад в последней попытке сопротивляться.

Фоллоуз оглянулся.

— Брось, Питер, — велел он.

Питеру наконец удалось захватить карабин. Он передернул затвор, чтобы убедиться, что тот заряжен.

Фоллоуз перепрыгнул через свою жертву и повернулся к мальчикам лицом. Ремень все еще держался на плече Стоктона, а сам он сжимал приклад, но Фоллоуз схватился за дуло, положил палец на спусковой крючок и направил ствол на Питера.

— Брось, — повторил он бесцветным голосом.

Питер выстрелил. Раздался оглушительный грохот, сопровождаемый тошнотворным визгом. Вспыхнувшая белым пламенем щепка отлетела от древесного ствола сзади и чуть справа от Фоллоуза. Пока она разлеталась в воздухе, Фоллоуз сбросил руку Стоктона и нажал на спуск. Голова Питера дернулась, рот открылся, и лицо приобрело типичное для него выражение туповатой оторопи. Черно-красная дыра над левой бровью могла бы вместить два пальца.

Кристиан услышал чей-то крик, но кроме него и Фоллоуза живых в укрытии не осталось, и через миг он понял — кричит сам. Он уронил блокнот и вскинул обе руки к лицу в попытке защититься, прося и умоляя о чем-то, чего не слышал из-за звона в ушах.

Полог укрытия приподнялся, и внутрь заглянул Чарн. Фоллоуз наконец вырвал винтовку у Стоктона и направил ствол на Чарна. Тот мгновенно рухнул вниз, полог за ним закрылся. Снизу донесся глухой стук и хруст листьев.

Фоллоуз, не оглядываясь, откинул полог и исчез.

Кристиан в бегах

Долгое время Кристиан не двигался. По крайней мере, ему оно показалось весьма и весьма долгим, хотя в этом сумеречном мире бег минут было трудно отследить. Часы Кристиан не носил, а телефон остался в родном мире. Во всяком случае, штаны, которые он промочил от страха, успели остыть до ледяного холода.

Кристиан конвульсивно передернулся. Поднял голову и посмотрел в щель для стрельбы. Фавны давно исчезли со ступеней. Сумеречный холм казался пустынным.

С тошнотворной ясностью до него вдруг дошло, что надо возвращаться к дверце. Кристиан подобрал блокнот — сам не зная зачем, просто потому, что это была его вещь, там хранились его рисунки — и пополз по деревянному полу укрытия. Возле трупа Стоктона он заколебался. Мертвые глаза все так же таращились в потолок. Термос выпал из руки, кофе вылился и впитался в доски. Вероятно, стоило выдернуть нож из груди охотника, однако тот вошел слишком глубоко, лезвие застряло между ребер. От перенапряжения Кристиан всхлипнул. Можно, конечно, вернуться к Питеру и забрать у того CZ 550, но дыра у друга во лбу выглядела так страшно, что Кристиан покинул убежище безоружным.

Неловко сполз по веревочной лестнице. Подниматься-то было легко, не то что теперь, на трясущихся ногах.

Спустившись на землю, Кристиан осмотрелся в полутьме и начал двигаться поперек склона в сторону каменных ступеней. Взгляд его зацепился за черную шелковую