Повести и рассказы - Джо Хилл

Я нажал красную кнопку на приборной доске — и держал до тех пор, пока генератор у меня за спиной не пробудился к жизни; затем вышел из кабины и пошел открывать заднюю дверь. Человек в кепке с ушами уже меня ждал. Он улыбнулся, но как-то неуверенно.

— А где тот, другой парень? Заболел, что ли? — спросил он; при каждом слове с губ срывались облачка пара.

— Мистер Хеннесси? У него произошла авария, и он сейчас не работает.

— А я-то думал, что стряслось! — проговорил он. — Все нет вас и нет — как будто полвека назад в последний раз заезжали!

Мне показалось странным, что он не заметил разницы между старым библиобусом, на котором приехал я, и новым, на котором Хеннесси врезался в «Макдоналдс». Однако я промолчал — просто открыл заднюю дверь и впустил его в фургон.

Здесь гудели обогреватели и жужжали флуоресцентные лампы. Мужик в кепке с ушами протиснулся мимо меня; я придержал ему дверь, глядя в сторону многоквартирного дома. Обычно приезд библиобуса вызывал среди местных общее оживление: шумные детишки и их замученные матери толпой высыпали на улицу. Но сейчас тут не было ни души. Над дорожками, ведущими к дому, клубился густой серый туман; все напоминало пейзаж из фильма об апокалипсисе. Я поднялся по ступенькам и закрыл за собой дверь.

— Надеюсь, мне от вас не слишком достанется. — С этими словами «ушастый» извлек из кармана книгу в выгоревшей на солнце твердой обложке, когда-то землянично-розового цвета. Роберт Хайнлайн, «Тоннель в небо». — Задержался я с возвратом, это уж точно! Но не я виноват. Если бы мог добраться до библиотеки своим ходом, уж будьте уверены, не стал бы вас дожидаться!

— Если бы все в округе могли добраться до библиотеки своим ходом, я остался бы без работы. Так что не беспокойтесь, — ответил я. — И штраф за просрочку вам платить не придется. Поскольку библиобус некоторое время не работал, всем его клиентам мы прощаем просрочки.

— Вот так-так, дела-делишки! — воскликнул он — ни дать ни взять какой-нибудь веснушчатый парнишка-фермер из «Шоу Энди Гриффита». — Хотя за просрочку такой книжки и пару пенни заплатить не жалко! Она того стоит!

— Согласен, — кивнул я. — Тоже люблю раннего Хайнлайна.

Он повернулся к полкам, с широкой довольной улыбкой обвел их взглядом.

— Да, чтиво что надо! Все как и должно быть в отличной истории. Никаких долгих предисловий — сразу к делу. На первой же странице герой попадает в хорошенькую переделку — и ты уже оторваться не можешь, ждешь, как же он выпутается. Я, знаете ли, всю неделю стою за прилавком в хозяйственном. И когда сажусь вечером с книжкой, хочу попасть в какую-то другую жизнь. Такую, какой у меня никогда не будет. Поэтому и люблю читать что о троллях, что о копах, что о разных знаменитостях. И еще мне нравится, когда герои в книжке умно рассуждают — представляю себя на их месте и примеряю их мысли.

— Только не слишком умно — иначе разрушится иллюзия.

— Тоже верно. Что нужно для хорошей книги? Парень, у которого жизнь поинтереснее, чем у нас с вами, — раз. Какая-нибудь передряга — два. А еще люблю, когда дело происходит в каких-нибудь таких краях или временах, где нам никогда не побывать: в Москве, на Марсе или там в двадцать первом веке. На службу в НАСА я точно не попаду, на билет в Европу денег не хватит. Честно сказать, с деньгами сейчас туго — слава богу, хотя бы библиотека работает бесплатно!

— Вам никогда не побывать в двадцать первом веке? — переспросил я. В первый миг мне подумалось, что он оговорился.

— Ну сейчас мне шестьдесят шесть, так что посчитайте сами, — спокойно и просто ответил он. — Конечно, теоретически все может случиться — но мне ведь будет уже сто два года! А если бы в сорок четвертом, под японским шквальным огнем, мне кто сказал, что еще двадцать-тридцать лет проживу, — я бы перед ним на колени бухнулся и ноги ему целовал от счастья! Так что не стоит жадничать. Куда мне тянуть еще тридцать лет? Хватит и того, что уже прожито.

Что я ощутил при этом ответе? Легкий мороз по коже головы, но никакого страха — только озадаченность и любопытство. Ни на секунду не подумал, что он меня разыгрывает, хотя пришла другая мысль: возможно, он психически болен. Одинокие старики из малогабаритных квартирок нередко путают реальность с фантазиями. Даже в странном восклицании: «Вот так-так, дела-делишки!» — чувствовалось что-то ребяческое, как будто в теле взрослого мужчины обитал подросток.

— Сейчас две тысячи девятнадцатый год, — произнес я медленно и отчетливо, прежде всего желая посмотреть на его реакцию. — Будущее уже наступило.

— Это в какой книжке? — отозвался он, скользя взглядом по полкам. — Про путешествия во времени тоже люблю! Но больше всего мне нравятся боевики про ракеты и бластеры.

Немного подумав, я попробовал зайти с другой стороны:

— У нас есть пара романов Брэда Долана о путешествиях во времени. Правда, они не похожи на Хайнлайна. Долан пишет более… как бы сказать… литературно.

— Брэд Долан? — переспросил «ушастый». — Как же, знаю этого парнишку! Газеты мне привозил. Точнее, матушка его привозила, а он обыкновенно спал на пассажирском сиденье. Давненько это было! — Мужчина потер шею, и улыбка его стала тревожной. — Он ведь сейчас там, верно? За океаном. Как же время летит! Кажется, только вчера тащил тюк с газетами — а теперь, гляди-ка, М-16 через плечо и продирается где-то там сквозь джунгли. Опять все как с Кореей, та же история. И что мы там забыли, вот чего я понять не могу? Что мы все куда-то лезем? И тогда в Корею, и теперь во Вьетнам. Своих проблем, что ли, мало? У нас вон церкви стоят пустые, парни ходят с волосами до жопы, а девчата в таких коротеньких юбочках, что хочется им пальто одолжить прикрыться… Сказать по правде, и книгомобиль этот ваш выглядит так себе. Ну зачем вы его так размалевали? Что сказать-то хотели? Непонятно, что развозите — книжки или коноплю!

Я рассмеялся, однако почти сразу оборвал смех, заметив, что мой собеседник недоуменно поднял брови и смотрит на меня с вежливой, но напряженной улыбкой. Как бы говоря: «Не понимаю, что тут смешного, — но ладно, не будем спорить, просто оставим эту тему».

Он изучал полки с книгами, а я изучал его. Голову под волосами еще странно покалывало, в остальном