Деревня Тихое - Моран Джурич

— За что? — Дошкин подскочил и тут же сел. Коварный какой у деда самогон. Голова чистая, а ноги слабые.

— За великих людей! — Зайка налил рюмки. — Тех, что меняют этот мир. Безумству храбрых поем мы песню! М.. Максим Горький, между прочим.

Отставив стаканчик, пятак поправил перевязь и стал водить лапами перед собой, сосредоточенно сопя. Чертил знаки, распарывая воздух черными когтями.

В середине комнаты, над столом, появился светящийся круг и стал расширяться, открывая портал.

В роскошном кабинете, оббитом дубовыми панелями, и украшенным лепниной, за большим столом сидел мужчина в возрасте, и что-то писал. Рядом была пара дисковых телефонов с гербами, кнопочный коммутатор, у стены, за мужчиной, стояло красное знамя. Он все время поправлял очки и потирал лысину, на которой синело большое родимое пятно. На столе зазвонил телефон.

— Ну, что там еще? Какие еще, блять, шахтеры? Опять Кузбасс? Чего им еще надо, сказал же, что все требования удовлетворим. И что, что им жрать нечего. Нам тоже нечего.

Мужчина положил трубку.

— От же.. Дай им палец, всю руку откусят. — проворчал он и нажал кнопку коммутатора. — Сережа, принесите кофе. И коньяку. И лимончик.

В комнате дома, находящегося в деревне Тихое, повисло молчание. Голая лампочка , свисающая на проводе с потолка, едва слышно жужжала.

— Товарищ, дайте-ка ваш маузер. — Костик бесцеремонно откинул крышку кобуры на пузе пятака и достал пистолет. — Всегда мечтал это сделать.

Дошкин отжал курок и предохранитель, прицелился и нажал на спусковой крючок. В оглушительном грохоте выстрела потонули крики помощников, портал схлопнулся, парень лишь успел увидеть как на лбу меченого, рядом с родимым пятном появилась крупная темная дырка.

— Ты что наделал! — Зайка орал и бегал вокруг. — Я же нечаянно! Это прошлое! Я в прошлое открыл проход. Это дед твой любил за ним подглядывать, просил все, показать, что там первый президент делает. Перепутал я чет.

— Ааа! — тоже заорал Костик, — значит в любые места можешь, да? Брехло!

Призрак носился между ними, создавая еще большую суету.

— Постойте. — Вольсар выставил перед собой руки. — Тише. Но, ничего же не изменилось. Вы чувствуете? Все по-прежнему.

Дошкин и Зайка застыли. Костик подошел к столу, налил и выпил.

— Видать этот гондон и вправду ничего не решал. Марионетка, как и все. Не стать мне тем, кто поменяет этот мир. Ладно, давайте собираться. Теперь-то сможешь не в прошлое, а просто в лес, сейчас?

Зайнабар угрюмо кивнул.

В лесу было сумрачно, пахло сухой хвоей и грибами. Вековые ели стояли раскинув огромные колючие лапы, заслоняя розовеющее от заката небо.

Еле заметная тропинка нашлась сразу, и оглянувшись на торчащие вдалеке кресты кладбища, маленький отряд зашагал вперед.

Вскоре от усталости у Костика стали заплетаться ноги, хмель потихоньку выветривался, злость на Зайку тоже. Тот, как обычно, семенил позади, временами было слышно, как он наступает голыми пятками на еловые шишки, и ругается. Все время казалось, что-то забыли взять. Ножи были на месте, многострадальная, еще ни разу не выстрелившая мосинка - на плече, и все равно в мозгу стучало - что-то забыл.

Низом стал стелиться туман, деревья вокруг тропинки пошли сплошь корявые, с узлами и наростами на стволах. Воздух стал заметно теплее и гуще. И двигаться стало труднее. Вдали показалось высокое дерево, на котором сидела стая птиц. Они облепили ветви дерева, шумели, вскрикивали и хлопали крыльями. Немного не дойдя до птичьего насеста, Косик внимательно всмотрелся и чуть не придавил мохнатого, резко отпрянув назад. Вместо голов у птичек были человеческие черепа. В пустых глазницах светились красные огоньки, челюсти с длинными клыками скалились и щелкали. Тощие голые шеи с морщинистыми зобами укутывали черные пушистые боа из перьев. И вся эта стая их заметила.

В полной тишине сотня пернатых черепов проводила крадущихся мимо горящими взглядами. Птицы завозились, переступая по веткам черными лапами с длинными когтями. Шеи вытянулись, черепа закивали, словно провожая идущих в последний путь. Костик вжал голову в плечи, припустил побыстрее. Призрак завис напротив дерева, когда одна из птиц, захлопав крыльями, взвилась в воздух и бросилась в атаку. Остальные истошно заорали. От их криков кровь застыла в жилах. Мозг сковало льдом, и Дошкин побежал. Впереди тряслись и подскакивали мохнатые уши.

Пролетев несколько метров, они выскочили к вросшему в землю деревянному дому. Почерневшие от времени бревна заросли зеленым мхом, на крыше из лапника и наваленных в несколько слоев веток, были водружены оленьи черепа с ветвистыми рогами, засыпанные прелой листвой.

Неподалеку от дома стояла еще одна покосившаяся избушка с открытой дощатой дверью, старый умывальник, были раскиданы какие-то тряпки, грязные детские игрушки и возле стены была навалена куча обуви всех фасонов.

Из дома доносились жалобные стоны, переговаривались две женщины.

— Тужься, тужься, давай уже! — раздался повелительный крик.

Костик прокрался к окну и заглянул. Сквозь мутное стекло удалось разглядеть лежащую на столе блондинку, у ног ее стояла старуха с чашкой в руке. Рядом стояла еще одна фигура, Дошкин не понял, мужчина или женщина, лицо было скрыто маской, сделанной из черепа животного, раскрашенного белым. Человек в маске покачивался, периодически воздевая руки вверх, и что-то бубнил. Потом блондинка закричала, старуха полезла ей между ног. В руках ее оказался окровавленный, очень маленький младенец. Он не шевелился, тоненькие ручки обвисли. Старая ведьма похлопала блондинку по животу и взяв плод за ножку, понесла к двери. Костик присел, затаился. Бабка вышла из дома, громко свистнула.

На ее зов из леса выломился огромный волк и радостно заскакал вокруг старухи.

— На вот, на вот, — бабка трясла младенчиком перед волчьей пастью. — Деток своих покормишь. А то ишь, пришла, дура, на таком сроке. Нагуляла. Ну да ниче...Нам их ребеночки тоже нужные, да? У, ты мой хороший... На!

Волк вцепился клыками в тельце, прокусив спинку насквозь, и умчался прочь.

Ведьма развернулась и заметила Дошкина.

— Так вот чего так сильно тут вонять стало. Тебе еще чего?

— Я пришел с миром. — поджилки у Костика тряслись, в глазах темнело. — С миром пришел.

“Тупее ничего не придумал, индеец хренов.” —