Обычная магия-5 - Андрей Волковский

В «Сенаторе» они просидели до полуночи. Кате ресторан понравился. Она любовалась пафосным интерьером, дегустировала десерты и даже сумела уговорить Руслана съесть пару сырных пирожков с чаем.

В полночь Руслан и Катя вышли из ресторана. Погода испортилась: воздух стал сырым и промозглым, порывистый ветер швырялся моросью и морозил кожу.

— Бр-р-р! Я сейчас ледяной коркой покроюсь! — заявила Катя, ёжась и обнимая себя за плечи.

Руслан молча снял куртку и накинул на девушку.

— Такси? — спросила Катя, засовывая руки в рукава.

— Да, пожалуй.

Он вызвал такси, и уже через пять минут незнакомый водитель отвёз их куда надо.

За время пути, кажется, стало ещё холоднее. Но Руслан, конечно, не стал забирать куртку обратно. Встряхнулся и сказал себе: вот вытащишь Виталия, вернёшься домой, а там горячий чай, тёплый душ и одеяло. А пока надо заниматься делом.

Он спросил:

— Рисовать мелом будем?

— Да, мелом. Только не «будем», а «будешь». Я обещала папе, что не сунусь к фиссуре. Тебе надо — ты и рискуй, дорогой.

Руслан кивнул: всё верно.

— А фотка со знаками есть?

— Само собой. Щас перешлю.

Он вытащил из рюкзака мел, хотел вскинуть рюкзак обратно, но Катя сказала, что не стоит. Мол, с такой защитой он к фиссуре не попадёт.

— Нож возьму?

— Зачем? Тебе с ней не драться, — пожала плечами Катя. — Ну, если хочешь — бери.

Со знаками Руслан провозился почти час. Продрог, устал, хотя, бывало, чертил знаки и дольше. То ли из-за холода, то ли ещё из-за чего.

— Что теперь?

— Теперь тебе надо взять зеркало, вот так, да, смотрись в него. А теперь самое главное — бойся! Как только почувствуешь страх, бей зеркало об забор, вот тут, в центре связки. Фиссуру ты увидишь.

Руслан кивнул.

Зеркало равнодушно отражало слегка осунувшуюся за последние дни физиономию, светящийся левый глаз и уставший правый.

Итак, надо бояться. Руслан попытался вспомнить что-нибудь страшное.

Падь, которой тот наёмник, Вторушин, угрожал его родителям. Но она уничтожена, а Вторушин так и не вышел из комы. И больше никто не угрожает маме и папе.

Мёртвый Сторож, помогавший Саньку украсть Регину. К счастью, «живой» Сторож справился с ним. Регина жива и здорова.

Чёрный человек. Жуткий монстр, жаждущий потехи ради истязать людей. Нет, тут Руслан каким-то чудом справился сам.

А страшно не справиться. Вот, что действительно его пугает. Вот, о чём он старается не думать.

Страшно видеть презрение в глазах Кобры. Страшно стоять возле Славика, оплакивающего любимого деда. Страшно смотреть, как одержимый стреляет в наставника. Страшно осознать, что незнакомый человек на снегу не дышит.

Страшно посмотреть в глаза Маргарите Олеговне и сказать, что она больше никогда не увидит внука.

Левый глаз вспыхнул болью — и Руслан швырнул зеркало в связку знаков.

Забор растрескался десятками мелких трещин. Сотнями. Тысячами.

Трещины разбегались по доскам, срастались в разломы. Разломы росли, расползаясь по земле и, кажется, по фонарными столбам и зданиям вокруг.

Часть забора со знаками провалилась в невозможную черноту, которой тут быть не могло, и Руслан, обмирая от ужаса, понял, что это — фиссура. Что ему нужно туда. В левую глазницу будто нож вонзили.

От боли скула, висок и ухо слева онемели. Ноги стали ватными. Руки дрожали. По спине, не взирая на погоду, тёк пот. Во рту было сухо, как в пустыне.

Давай. Ну же. Иди.

Руслан стиснул зубы и с трудом поднял ногу. Шаг вперёд. Ближе к этой жуткой темноте, к зияющему провалу в никуда.

Нахлынула паника. А что, если Катя специально заманила его сюда? Чтобы скормить какой-нибудь жуткой твари? Что он собственно знает о этой самой Кате? Только то, что решительна, жестока и любит лишь папочку.

Руслан с силой ущипнул себя за руку.

Соберись, дурак! Тоже мне, Катю испугался. Иди. Давай.

Он сумел сделать ещё один шаг. Из тьмы веяло холодом и безысходностью.

«Иди сюда! — говорила тьма. — Ты останешься во мне навсегда».

Слова тьмы звучали так жутко. И так заманчиво.

Иди.

Он сделал третий шаг и провалился во тьму.

Сначала Руслан задохнулся от ужаса. Но тут же на смену страху пришло странное умиротворение.

«Вот ты и дома… — говорила тьма. — Больше не надо бояться».

Она окутала Руслана и обещала, что никто никогда не станет презирать его, не станет смеяться, никто никогда не оставит его и не предаст.

И никто не умрёт, если рядом никого нет.

Тьма гладила его невидимыми руками и утешала. Тьма баюкала его:

«Ты ведь устал. Тебе так нужно отдохнуть. Спи… Всё будет хорошо… Спи…»

Он сжал руки. В правой что-то твёрдое. Ножик. Подарок. Это Славик подарил. Он никогда не презирал и не бросал. Он никогда не обвинял и не злорадствовал.

Бьёрн. Регина. Катя.

Кошкин и его смешливый коллега. Максим. Лёня и Леночка. Игорь и Тимофей. Мелисса с Джеком. Пенсионер с Савелием. Бабушка Виталия.

Виталий!

Тьма с разочарованным вздохом отползла.

Светлее вокруг не стало, но стало менее темно. Исчезло ощущение того, что кто-то прикасается к нему, стоит близко-близко.

— Виталий… — хрипло позвал Руслан.

Получилось совсем тихо, и он крикнул:

— Виталий!

Тьма вокруг молчала.

Надо идти. Вряд ли фиссура бесконечна. Надо идти и звать Виталия.

«Нет, — сказала тьма. — Ты не найдёшь его. Он мой. Он останется тут навеки».

Это мы ещё посмотрим. Это. Мы. Ещё. Посмотрим.

Руслан шёл и шёл. Но никак не мог понять, двигается он на самом деле или нет. Внутри фиссуры не было ничего, на что можно было ориентироваться.

Он закрыл сначала левый глаз. Потом правый. Ни то, ни другое не помогло. Тогда он зажмурился и пошёл так.

— Виталий. Виталий! Эй, где же ты?

Руслану казалось, что он бродит тут уже час, а то и больше. Он всё переставлял ноги, стараясь не слушать, что шепчет тьма.

Ему есть, к кому возвращаться. Он вернётся отсюда. И Виталия вытащит. Если придётся, то волоком. От бабушки он ушёл — тоже мне, Колобок!

Руслан споткнулся обо что-то и чуть не упал.

Распахнул глаза и сначала ничего не увидел. Но стоило присмотреться, как в темноте проступили слабые, еле-еле уловимые очертания человека, съёжившегося, обняв колени.

— Виталий! Это ты?

«Уходи. Он не слышит тебя. И не хочет слышать. Ему хорошо