Сайонара - Сьюзен Баркер

В нескольких километрах от этого места мы однажды устроили лагерь, помнишь? Мы поженились совсем недавно, и это был наш первый поход. Как ты была весела! Закатав синие штаны, ты переходила ручей вброд, пока я удил рыбу. Ты собирала на дне камушки. Потом мы приготовили рыбу, которую я поймал, и сварили на пару рис. Помнишь, ты еще уверяла меня, что это была самая вкусная рыба, которую ты ела в жизни?

Ночной бриз наполнял воздух прохладой. Ткань пижамы холодила кожу. Отсюда не слышно, как скрипит под ногами деревянный пол. Как проясняют голову ночные прогулки! Какое облегчение – вырваться из четырех стен!

Проснувшись на следующее утро, я первым делом произвел инспекцию талька, который насыпал на полу рядом с кроватью. Никаких отпечатков, никаких следов ног. Значит, я всю ночь не вставал с постели. Когда я заметал пахнувший ромашкой тальк в совок, осколки горько-сладкого сновидения этой ночи посетили меня вновь. Я опять сидел в баре у стойки, Марико смешивала для меня коктейль, ее гладкие волосы были убраны назад при помощи двух заколок в виде серебряных бабочек. Жидкость лилась в стакан, закручиваясь в разноцветные водовороты. Пару минут я решался пригубить коктейль – такой неестественной казалась смесь цветов, а вдруг это яд? – затем поднял стакан и выпил. Я уже забыл вкус напитка, однако отлично помню, что спросил у Марико, что это я выпил? Но вместо Марико передо мной стояла ты.

Как я и думал, следующий день прошел как в лихорадке. К моему разочарованию, господин Такахара прислал факс, что его дела на Гавайях затягиваются дольше, чем предполагалось, и он не вернется раньше следующей недели. Весьма встревоженный, я позвонил в отель в Гонолулу и оставил для него срочное сообщение.

После ленча в финансовый департамент нанес визит сам Мураками-сан. Он зашел, чтобы проинструктировать меня относительно новой управленческой стратегии в транспортном департаменте, а закончил тем, что просидел целых два часа, просматривая финансовые документы. Нечего и говорить, что я был зол на Мураками-сан за те сплетни, что он распускал о нас с тобой, поэтому его присутствие меня раздражало. К счастью, профессиональный подход к делу взял верх над эмоциями.

Поведение Мураками-сан казалось мне неподобающим для руководителя. Пролистывая финансовые отчеты, он насвистывал джазовые мелодии и приставал к госпоже Хатта до тех пор, пока она не покраснела до корней волос. Он без конца приглашал бездельника Таро перекурить. Перед тем как покинуть офис, Мураками-сан пожелал захватить с собой папки по «Кавамото» для более тщательной проверки. Когда я попытался объяснить ему, что документы еще не подшиты в должном порядке, Мураками хихикнул и сказал:

– Этого просто не может быть, Сато-сан. Такой дотошный буквоед, как вы, не позволит документам валяться в беспорядке… Кстати, не присоединитесь ли сегодня вечером к нам с Таро?

Я промямлил извинения. Мураками-сан понимающе кивнул и удалился, превознося мои жесткие принципы руководства и прижимая к груди папки.

Я изучал документы, разъясняющие новую управленческую стратегию в транспортном департаменте, когда госпожа Хатта позвала меня к телефону. Я взял трубку, ожидая, что услышу голос Ямаситы-сан из отдела займов Фудзитсу-банка.

– Говорит Сато.

– Господин Сато, это Марико из бара «Сайонара».

Дрожь стыда пронзила меня. Что может быть более неуместным, чем звонок в офис девушки из хостесс-бара? Я бросил взгляд на коллег. Мацуяма-сан, консультант по ведению счетов, разговаривал с клиентом по другой линии. Таро уставился на экран, на котором висела заставка с утенком Дональдом. Только госпожа Хатта находилась в пределах слышимости – она вставляла в степлер запасную обойму. Вдруг она догадается?

– Э… мне так неловко беспокоить вас на работе… но это единственный способ связаться с вами.

В голосе Марико слышалась робкая дрожь. Похоже, она догадалась, что за проступок совершила.

– Откуда вы узнали мой номер? – От огорчения голос мой звучал хрипло. – Вам дал его Мураками-сан?

– Нет, что вы! – отвечала она. – Я отыскала его в справочнике «Дайва трейдинг»… Я связалась с вами через коммутатор компании.

– Понятно. Боюсь, сейчас я не могу разговаривать. Я очень занят. Я полагаю, что вам не стоит больше звонить сюда.

Я сожалел, что приходится выговаривать Марико таким холодным и невежливым тоном, но я по-прежнему считал, что она поступила очень дурно, позвонив мне прямо в офис.

– Обещаю, – согласилась Марико, – но мы должны условиться о встрече. Может быть, вы заглянете в бар? Я хочу кое-что рассказать вам.

Что может рассказать мне девушка, столь далекая от моих повседневных забот? Мне было неловко продолжать разговор рядом с госпожой Хатта, которая между тем начала поливать цветы на подоконнике.

– Рассказать что? – спросил я.

На том конце провода наступило короткое молчание, затем спокойный голос произнес:

– Это касается вашей жены.

Я ушел с работы в восемь. Некстати разыгралась мигрень. Портфель бил по ногам. Я с трудом продирался сквозь толпы людей, спешащих с работы. Что их так манит сюда, в район Синсайбаси? Мне никогда этого не понять. Вокруг все гудело, каждый следующий бар предлагал посетителям еще более зазывающую вывеску. Мигали игровые автоматы. В фойе ресторана «Морской бриз» девушка в бикини из ракушек и с чешуйчатым русалочьим хвостом скользила в гигантском аквариуме, рассеянно улыбаясь прохожим. Темные волосы парили в воде над головой.

На подходе к бару «Сайонара» пульс мой участился. Звонок Марико родил в моей душе переполох, какой про изводит лиса, забравшаяся в курятник. Что может сказать мне это дитя? Когда она упомянула твое имя, я весил трубку. Затем сказал госпоже Хатте, чтобы она звала меня к телефону, только если позвонят из Фудзитсу-банка. Но поздно – Марико похитила мой покой. Работа была забыта, я понимал, что не смогу сосредоточиться, пока не переговорю с ней.

Я задержался в дверях закусочной, где подавали лапшу. Следующая дверь вела в бар «Сайонара». В запотевшем окне повар толстыми мозолистыми руками лепил мясные клецки. Я спрашивал себя, что может знать о тебе Марико. Только то, что сказал ей Мураками-сан. Какие жестокие сплетни, ходившие после твоей смерти, мог услышать Мураками-сан?… Никто не знал тебя лучше, чем я. Я никогда не поверю, что ты могла сама лишить себя жизни.

Наконец я решил, что мне не о чем разговаривать с Марико. Развернувшись перед витриной закусочной, я побрел домой.

Дома я принял ванну и послушал радио. Затем улегся в постель, надеясь на усыпляющий эффект горячей воды.

В два часа ночи зазвонил телефон. Я вскочил с постели и в темноте поплелся в коридор.

– Слушаю. Дом Сато, – ответил я заспанным голосом.

Раздался щелчок, затем – гудки.

Я разозлился. Что за хамы! Нет, чтобы извиниться, раз уж набрали неправильный номер!.. Я начал подниматься по лестнице, сердитый, словно медведь, разбуженный от спячки. Теперь раздражение вряд ли позволит мне заснуть. Веселенькое утречко меня ожидает, горько подумал я.