Повести и рассказы - Джо Хилл

ему не удавалась: когда он шел налево, голос звучал справа, стоило повернуть направо — голос перемещался налево. И в какую бы сторону он ни шел, кажется, все удалялся и удалялся от дороги.

Он подпрыгнул и сфокусировал взгляд на шпиле церкви — ярко блестящем копье, вознесенном в синее, почти безоблачное небо. Странно: сама церковь бедненькая, а шпиль как у собора. «Кучу денег, наверное, на него потратили», — подумал он. Хотя отсюда, с расстояния примерно в четверть мили (что само по себе безумие — он прошел никак не больше сотни футов!), Кэл не видел ни заколоченных окон, ни облупившейся краски на стенах. Не мог разглядеть даже собственную машину, стиснутую на стоянке меж других, таких же неразличимых. Впрочем, разглядел пыльный «Прайус» в первом ряду. И очень постарался не вспоминать о том, что заметил у этого «Прайуса» на пассажирском сиденье — деталь из дурного сна, о которой Кэл не готов был размышлять прямо сейчас.

После первого прыжка Кэл повернулся так, чтобы стоять к шпилю лицом. В нормальном мире осталось бы только пойти к нему по прямой, время от времени подпрыгивая, проверяя, где ты, и при необходимости корректировать курс. Идешь, идешь — и выходишь прямиком к ржавому, словно побитому оспинами дорожному знаку между церковью и кегельбаном, пятиугольному белому знаку с желтой окантовкой, на котором написано что-то вроде «ОСТОРОЖНО, ДЕ…» Что именно написано, Кэл разглядеть не мог — очки он тоже оставил в машине.

Он приземлился обратно на размякшую землю и стал ждать.

— Кэл! — донесся откуда-то сзади голос сестры.

— Подожди! — рявкнул он.

— Кэл! — снова позвала она, теперь слева. — Мне говорить? — Он не отвечал; и Бекки начала декламировать без особого энтузиазма, теперь откуда-то спереди: — «Жил на свете старик в бороде, говорил он: я знал, быть беде…»

— Просто заткнись и подожди! — заорал Кэл.

В горле у него пересохло; сглотнуть получилось с трудом. Было уже часа два, солнце стояло прямо над головой: он ощущал его палящий жар на коже головы, кажется, чувствовал даже, как обгорают уши. Он всегда легко обгорал. Пожалуй, если бы здесь нашелся глоток воды — если бы Кэл догадался взять с собой воду или колу из машины, — было бы легче. Он бы так не… не беспокоился.

В траве сверкали капли росы — сотня миниатюрных увеличительных стекол, отражающих и преломляющих свет.

Десять секунд.

— Мальчик! — позвала Бекки, теперь снова откуда-то справа. (Нет. Нет! Она не двигается! Это все у тебя в голове! Держи себя в руках!) Голос звучал сипло, словно ей тоже хотелось пить. — Ты меня слышишь?

— Да! Вы нашли маму?

— Нет еще! — взревел Кэл, вдруг сообразив, что мамашу они в самом деле уже давно не слышат. Хотя, честно говоря, сейчас это его не особо волновало.

Двадцать секунд.

— Мальчик! — теперь Бекки снова кричит сзади. — Все будет хорошо!

— А папу вы не видели?

«Новый игрок на поле, — подумал Кэл. — Класс! Интересно, кто тут еще найдется, если поискать? Уильям Шатнер, Майк Хаккаби, Ким Кардашьян, тот парень, что играл Опи в «Сынах анархии», и вся команда из «Ходячих мертвецов»!»

Он прикрыл глаза — и в тот же миг ощутил головокружение, как будто стоял на верху приставной лестницы, а лестница зашаталась и начала падать. Черт! Вот «Ходячих мертвецов» вспоминать не стоило. Кэл открыл глаза — обнаружил, что раскачивается на каблуках, и с некоторым усилием выпрямился и замер неподвижно. Пот щекотал ему лицо.

Тридцать. Тридцать секунд он простоял на одном месте. Может, подождать полную минуту? Впрочем, Кэл понял, что дольше ждать не сможет, и подпрыгнул, чтобы взглянуть на церковь еще раз.

Внутренний голос — тот, который Кэл изо всех сил старался не слушать — подсказывал, что именно он увидит. «Кэл, старина, — нашептывал он почти весело, — все здесь движется, и ты тоже! Трава плывет, и ты вместе с ней. Наконец-то ты, братишка, стал един с природой!»

Когда усталые ноги снова вознесли Кэла в воздух, он увидел шпиль церкви слева от себя. Ненамного, однако определенно левее. Кэл сдвинулся относительно церкви вправо — так, что видел теперь не переднюю сторону дорожного знака, а его серебристый алюминиевый зад. А кроме того — в этом он не был уверен, но, кажется, дорога еще немного отдалилась. Как будто, считая до тридцати, он сделал несколько шагов назад.

Где-то снова залаяла собака: «Гав, гав!» Где-то играло радио. Кэл не мог различить мелодию, только ритмичный звук басов. Насекомые тянули свою единственную безумную ноту.

— Да ладно! — сказал Кэл вслух.

Привычки говорить с самим собой за ним не водилось. Даже напротив: подростком он увлекался буддистскими практиками и гордился тем, как надолго ему удавалось останавливать внутренний диалог. Сейчас же говорил вслух и сам этого не замечал.

— Блин, ерунда какая-то! Такого не может быть!

Он не только говорил, но и шел — шел к дороге, тоже едва это замечая.

— Кэл! — закричала Бекки.

— Такого не может быть! — решительно повторил Кэл, продираясь сквозь траву.

Нога за что-то зацепилась, и он упал на колени в лужицу болотистой воды. Горячая вода — не тепловатая, а по-настоящему горячая, как в ванне, — плеснулась ему на ширинку, и на миг Кэлу показалось, что он обмочился.

Вот это, пожалуй, и стало последней соломинкой. Он вскочил на ноги и побежал. Трава хлестала его по лицу — жесткая, с острыми краями. Одно зеленое лезвие хлестнуло под левым глазом, и Кэл ощутил острую боль, словно от укуса насекомого. От боли неловко отдернулся и побежал еще быстрее — как только мог.

— По-мо-ги-те! — снова раздался голос мальчика.

И что бы вы думали? «Помо…» — донеслось слева, а «…гите» — справа, словно в каком-то канзасском «долби-стерео»!

— Такого не может быть! — закричал Кэл. — Не может быть! Твою мать! Не может быть! Не может быть!

Слова слились в одно неразборчивое «неможбыть»; он и сам понимал, что орет полную чушь, что это глупо, но не мог остановиться.

Снова зацепился за что-то и упал, тяжело, не успев подставить руки. Теперь вся одежда его была в грязи — в темной, густой, теплой грязи, видом и даже запахом напоминающей фекалии.

Кэл поднялся, пробежал еще пять шагов, и тут трава обвилась вокруг ног — ощущение, точно он ступил в колючую проволоку, — и черт его побери, если не грохнулся в третий раз! В голове загудело, словно там обосновался рой мух.

— Кэл! — кричала где-то вдалеке Бекки. — Кэл, стой! Стой!

«В самом деле. Пора остановиться. Пока не начал орать «помогите!» вместе с