Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе - Лина Каптейн

Но все когда-нибудь подходит к концу. После мощного крещендо[3] мелодия постепенно становилась тише, пока не погасла. Когда в комнате воцарилась тишина, Егор с той же улыбкой открыл глаза, будто проснулся от приятного сна. И я не могла не улыбнуться в ответ.

— Красиво играешь, — произнес он. — Нам стоило бы попробовать в четыре руки.

— Да, ладно! — я усмехнулась. — Не сравнивай мой уровень и свой.

— Я серьезно. Не думаешь стать в клавишником в нашей группе?

— И как ты себе это представляешь? Мы с братом будем постоянно выяснять отношения, и вы точно никогда не допишете альбом.

— Согласен.

Егор прикусил губу, а затем пристально посмотрел мне в глаза.

— Но я… все равно хотел бы с тобой сыграть.

От его слов мои щеки обдало жаром. Неужели ему правда понравилось?

— Не знаю… Может быть, когда-нибудь… — смущенно ответила я.

[1] Способ исполнения аккордов, при котором звуки берутся по очереди.

[2] Отрывистое исполнение звуков.

[3] Музыкальный термин, который обозначает постепенное увеличение силы звука.

Глава 17

Во вторник я наконец-то получила в поликлинике заветную справку. Врач прослушала мои легкие, заставила измерить температуру и посмотрела горло, но так и не нашла никаких признаков болезни. Крепко сжимая в руке желтоватый листок бумаги, я пружинящим шагом вышла на улицу и направилась к дому.

Наконец-то моя изоляция закончилась! Я радовалась всему вокруг — легкому ветерку, редким лучам солнца, пробивавшимся сквозь кроны деревьев, подсохшему асфальту после дождя. Идти от поликлиники было минут десять, но я специально замедлила шаг, чтобы насладиться свежим воздухом и шуршанием опавших листьев под ногами.

Как же приятно вырваться из домашней тюрьмы! И в университет можно не ехать, ведь врач освободила меня от занятий по сегодняшнее число включительно.

Когда я обдумывала, как лучше провести время, то вдруг услышала за спиной знакомый голос:

— Мелкая, вот ты где!

Я обернулась через плечо и увидела Сашку, стоявшего под козырьком автобусной остановки.

— Ты опять посеяла телефон? — упрекнул меня брат, когда я подошла к нему ближе.

— Нет, с чего ты взял? — я пошарила рукой в кармане и вытащила свой смартфон.

— Тогда почему сообщения не читаешь?

Я взглянула на экран — в мессенджере действительно скопилось несколько непрочитанных сообщений.

— Просишь обо всем тебе рассказывать, а сама даже уведомления не слышишь!

— Вообще-то я была у врача, потому поставила телефон на беззвучный.

— Могла бы и включить после того, как вышла из кабинета.

— Что вообще случилось, оппа? Почему ты такой нервный? — спросила я, пытаясь понять, что вызвало поток его претензий.

— Я еду к Егору, — сказал Сашка.

— Что? — от удивления я чуть не выронила смартфон.

— То самое. Могла бы узнать и раньше, если бы потрудилась прочитать то, что я тебе писал…

Он продолжил ворчать, но я уже ничего не слышала. Звуки реального мира заглушил пульсирующий шум в ушах. Неужели врачи разрешили навестить Егора? Ему правда стало лучше? Волна радости накрыла меня с головой, на лице расцвела счастливая улыбка, сердце танцевало в груди, и даже Сашка не мог испортить настроение.

— Куда провалился этот чертов автобус?! — Брат с раздражением посмотрел на дорогу.

— Я с тобой, — произнесла я решительно. Пропустить посещение было никак нельзя.

— Ты же болеешь. Хочешь заразить Егора?

— Нет. Врач сказала, что я абсолютно здорова!

Я помахала справкой перед носом у брата. Он вырвал ее у меня из рук и уставился на слова, написанные размашистым врачебным почерком. Минут пятнадцать назад я сама силилась разобрать там хоть что-нибудь, но не достигла успеха. Кажется, Сашка тоже ничего не понял, а потому просто вернул листок.

— Ладно, поедем вместе, — сдался он.

— А нас точно пустят? — на всякий случай спросила я.

— Я обязательно сделаю так, чтобы пустили. Постараемся зайти вместе с мамой Егора.

— Но если не получится?

— Получится, вот увидишь. — Сашка снисходительно улыбнулся, и я даже позавидовала его уверенности в себе.

Как раз подъехал наш автобус. Толпа народа, скопившаяся на остановке, ринулась к дверям, и мы с братом оказались в самом конце очереди. Влезть в салон удалось с большим трудом, но меня не смущали теснота, спертый воздух внутри и даже пластиковый пакет одной пассажирки, острые края которого кололи мои ноги. Я могла потерпеть ради того, что действительно важно.

А важно было одно — совсем скоро я увижу Егора. Не только призрака, но и настоящего в больнице. Хотя кто из них настоящий, я уже не понимала. Они являлись частями целого, разделенного аварией надвое. Но если врачи разрешили посещение, значит, повысились шансы на то, что душа Егора скоро воссоединится с телом. И я не могла дождаться этого момента.

Через полтора часа мы с Сашкой, облаченные в белые халаты, бахилы и шапочки, стояли в коридоре больницы перед дверью отделения реанимации. Там нас ждала Елена Владимировна. Она была так же элегантно одета, как и в прошлую нашу встречу, но черты лица заострились, морщины стали глубже, а тональный крем не мог скрыть темные круги под глазами. Кажется, я даже заметила седину в ее прежде идеальной прическе.

Изменения во внешности Елены Владимировны меня ничуть не удивили. Ее родной сын целую неделю сражался со смертью, и она мало чем могла ему помочь. Сейчас все зависело от врачей и него самого.

Посещение происходило в порядке живой очереди. Молодой человек в голубом медицинском костюме секунду назад позволил женщине перед нами войти в отделение. Когда дверь закрылась, мы втроем подошли к нему.

— Здравствуйте, мы во вторую палату к Егору Свиридову, — сказала Елена Владимировна.

— Добрый день, ваш сегодня стабильный, можете его навестить. А кто эти ребята? — спросил молодой человек, оказавшийся дежурным врачом, вглядываясь в наши с Сашкой лица сквозь стекла прямоугольных очков.

— Его друзья, — ответила мама Егора.

— Вы же знаете правила. Мы пускаем только близких родственников и только по два человека.

— Пожалуйста, разрешите нам посетить вашего пациента, — начал Сашка. — Мы никому не помешаем. Зайдем на пару минут. Туда и обратно.

— Правила есть правила, — кажется, на врача его уговоры не подействовали.

— Понимаете, Егор — мой лучший друг с детства, — не