Дом потерянных душ - Ф. Дж. Коттэм

— Минуточку, — ответил служащий.

Ситон не знал, есть ли у него эта минуточка. Он посмотрел на часы: пять минут одиннадцатого. Однако за дверью на лестнице все было тихо. Даже шпион не смог бы бесшумно подняться по ее холодному гулкому пролету. Даже призрак.

Пол услышал, как кто-то взял со стола трубку и неловко завозился с ней. А еще Пол услышал, как кто-то чиркнул спичкой и шумно затянулся.

— Кто говорит?

— Это из «Вечернего Лондона». Мы готовим статью о помощи пожилым в близлежащих графствах. И немощным.

— А здесь тебе не близлежащее графство, приятель, — ответил голос. — И в доме Фишера раньше была психбольница.

У Ситона екнуло сердце. На лестнице по-прежнему царила спасительная тишина.

— Была?

— Если бы она до сих пор работала, я ведь должен был бы назвать ее местом для умственно неполноценных? — громко рассмеялся собеседник. — Я изрядно поднаторел в эвфемизмах. Но до того как ее закрыли, это была обыкновенная психбольница. Вот как их называли тогда, в те старые недобрые пятидесятые.

— А само здание сохранилось?

На том конце провода повисла пауза.

— А что? Разве «Вечерний Лондон» пишет еще и статью об архитектуре острова Уайт? Или об охране памятников? Ты, приятель, собственно, кто?

— Так сохранилось или нет?

— Насколько мне известно, да. Оно заброшено. Стоит заколоченное и никому не нужное. Это сумасшедший дом, полный крыс. А теперь не пошел бы ты, как там тебя, к такой-то матери. Ты уже достал меня своими вопросами, а у меня есть дела и поважнее.

Ситон зарезервировал номер в гостинице в Вентноре. Не самое лучшее место, но Полу выбирать не приходилось. По лестнице уже топали Терри Мессенджер, или Тим Купер, или кто-то там. Поэтому Пол поспешно положил трубку, услышав, что фамилии и рабочего телефона вполне достаточно, чтобы зарезервировать номер.

Время после обеда было в полном его распоряжении. Отсидев на заседании муниципалитета от начала до конца, он освободил себе полдня по выбору.

Накануне вечером он сообщил Люсинде о поездке. Она как раз начала раздеваться, вернувшись навеселе из бара в Сохо. Она только кивнула в ответ, тут же поверив истории о том, как он узнал, что сфотографированный в «Кафе ройял» Клаус Фишер когда-то владел особняком на острове Уайт и славился своим гостеприимством. Пол объяснил Люсинде, что на стенах его дома могли висеть фотографии этих сборищ, и сам удивился тому, как складно и убедительно научился врать. Словом, там можно было найти материал для конкретизации образа Пандоры. Будь Люсинда трезвой, она наверняка поинтересовалась бы, у кого он собирается получить разрешение на доступ в дом Фишера. Будь она трезвой, то обязательно спросила бы, почему он так уверен, что там остались следы пребывания Пандоры, и это-то теперь, через сорок с лишним лет после ее самоубийства. Но Люсинда не была трезвой. Она просто кивнула и улыбнулась, устремив на него затуманенный алкоголем взгляд. И ничего не спросила.

Пол знал, что Люсинде некогда будет скучать по нему. На подготовку к показу у нее оставался только один уикэнд. И ей предстояло работать не покладая рук. Она должна была почувствовать облегчение, узнав, что он не будет путаться у нее под ногами. Правда, когда он сообщил ей о своем намерении, она явно не почувствовала никакого облегчения. Зато утром, когда Пол уходил с дорожной сумкой на работу, облегчение уже ясно читалось на ее лице. Лучшее доказательство того, что ненаписанное эссе не давало ей покоя.

Ситон быстро и легко писал. Расследование и написание статей были его хлебом насущным Сейчас он, журналист-профессионал, выполнял не более чем любительское задание. Но до сдачи эссе оставалась всего одна неделя.

Парусиновая сумка была засунута под рабочий стол, а в ней среди смены белья находился и дневник Пандоры. Пол вполне мог не брать дневник с собой. Но его нельзя было оставлять в их крохотной квартирке, где он наверняка попался бы на глаза Люсинде. Нельзя было спрятать его и в редакции газеты, хотя именно таким был первоначальный план Ситона. Но в пятницу к вечеру в офисе было слишком много любопытных глаз и шаловливых рук. Поэтому благоразумнее было взять его с собой. Пару остававшихся до обеда часов Пол потратил на бессмысленные рутинные звонки, периодически отлучаясь на кухню за чаем. Ровно в час дня он сделал отметку об уходе в специальном журнале и помахал всем на прощание.

Его путешествие не шло ни в какое сравнение с переправой, описанной в дневнике Пандоры. Сев на поезд на вокзале Виктории, Пол добрался до Портсмута и оттуда на пароме переправился в Фишбурн. Пандора не узнала бы нынешний Портсмут. Бомбежки и тяготы войны, которой она избежала, сделав свой выбор между жизнью и смертью, превратили его в груду развалин. Затем город быстро и дешево построили заново из стекла и бетона, не слишком заботясь о сохранении его исторического облика, а описанные Пандорой неуклюжие суда имперского флота давным-давно пустили на металлолом. Панорама, открывавшаяся Ситону с прогулочной палубы, куда он вышел подышать морским воздухом, была совсем как на полотнах Дюфи[62]со смазанными пятнами парусов и размытыми полосами кильватерных струй. Только форты Солента своей суровой монументальностью нарушали игривую, в духе Энид Блайтон,[63]атмосферу плавания.

Пол прошел пешком целую милю от фишбурнской пристани до Вуттон-Крик и уже там, в магазине спорттоваров, взял напрокат горный велосипед. Прямо в примерочной он снял костюм и переоделся в шорты, спортивную майку и кроссовки, которые привез с собой в холщовой сумке. Редакционную одежду он запихнул в сумку, а ту, в свою очередь, убрал в дешевый рюкзак, чтобы ничего не мешало крутить педали. Пол купил подробную карту острова и, проехав по жаре милю для обкатки велосипеда, остановился на обочине в тени изгороди продумать маршрут. Было уже начало шестого. Но жара так и не спадала. После туманного Лондона небо над островом казалось бескрайним. Ситон вдыхал аромат диких цветов, росших у изгороди за его спиной.

Пока он отдыхал у дороги, мимо проехали всего две машины. Сначала протрясся «Ситроен-2СУ», нагруженный ведрами, лопатами, мячами и свернутыми купальными полотенцами. Из открытого окна у места водителя доносился пронзительный голос. Джони Митчелл,[64]исполняющей что-то душераздирающее из альбома «Blue». Затем, щеголяя деревянной отделкой, появился великолепный «моррис тревеллер», тянущий за собой целый дом на колесах.

«Да, островная жизнь совсем не такая, как в Хэкни», — думал Пол, садясь на велосипед.

Ему вдруг пришло в голову, что с того дня, как он впервые услышал имя Пандоры Гибсон-Гор, прошла ровно неделя. Он сидел тогда с друзьями на крыше школы искусств Святого Мартина и на изнуряющей жаре пил дешевое «Ламбруско». Стюарт Локиер вырядился а-ля Франчо Тоне из фильма «Пять гробниц на пути в Каир». Это он сострил «По диплому встречают, по одежке провожают». Саундтреком к разговору на крыше стали надрывные песни Хэнка Уильямса, доносившиеся из замызганного кассетника Фойла. За какие-то семь дней Пол стал просто одержим Пандорой, с ее короткой жизнью, будоражащим воображение творчеством и кроющимися за всем этим тайнами. Это было более чем странно. Ситон чувствовал, что толком не знает и не понимает ее. И все же сердце, рассудок и даже память упорно твердили ему, что он всегда знал нечто об этой женщине.