Кейта: Дочь Леса. Книга 1 - Мария Эмви

Инсин терпеливо ждал, давая ей выговориться.

— Вы были правы, нойон, — Зере подняла на него свои заплаканные глаза. — Во всем правы. Ваш отец… он не один. В нем… в нем живет что-то иное. — женщина сделала глубокий, судорожный вдох. — Этой ночью… пока вы были на похоронах… в улусе творилась настоящая чертовщина. Я… я не спала. Мне было не по себе. Я вышла из своего гэр, чтобы набрать воды. Увидела свет в ханском шатре… и услышала голоса.

Ее начало трясти еще сильнее, и Зере вцепилась в руку младшего сына хана, ища защиты.

— Один голос был голосом вашего отца. А второй… второй был нечеловеческим. Он был красивым, мелодичным, но от него… от него замерзала кровь. Они говорили о сделке, о победе. И о… богине. Тот, второй, требовал, чтобы хан убил лесную богиню.

Инсин слушал, и его худшие догадки обретали плоть. Из-за того, как тряслись руки женщины, в праведном ужасе вцепившейся в юношу, не было заметно, как и по его телу пронеслась едва заметная дрожь.

— Я испугалась, — продолжала Зере, ее шепот был едва слышен. — Я спряталась за повозками, и я увидела, как из гэр вышел он. М-монстр… У него была одна рука, одна нога, глаз, нос и рот. Все остальное «тело» занимала черная дымка, от нее так и веяло холодом Нижнего мира. Он прошел мимо меня так близко, что я могла почувствовать едкий, омерзительный запах…

Женщина замолчала, переводя дыхание.

— Но это еще не все. Когда он ушел, я увидела, как павшие в битве… тела, которые подготовили к сожжению, но еще не увезли… они начали шевелиться. Они поднимались, двигались, как марионетки! Целый отряд мертвецов, нойон! Они ушли вслед за этим монстром.

Не выдержав эмоций, вырвавшихся вслед за ожившими воспоминаниями, Зере снова зарыдала, уткнувшись лицом в плечо Инсина.

— Я видела это, клянусь Небом! Я не сошла с ума! Ваш отец продал нас, продал наши души тьме. Что же нам теперь делать, нойон… Что нам делать?

Инсин сидел, обнимая дрожащую женщину, и чувствовал, как ледяное кольцо сжимается вокруг его сердца. Ситуация становилась все яснее, а оттого и все ужаснее. Его отец не просто заключил сделку — он буквально открыл врата в Нижний мир. Позволил его властелину использовать тела павших на территории улуса по собственному пожеланию. А Инсин со своим ничтожным «мирным» караваном был лишь прикрытием. Отвлекающим маневром в этой страшной, дьявольской игре. Но что больше всего тревожило сейчас его сердце — та, которую он не так давно спас, могла стать невольной пешкой в игре, ведь главной целью Тьмы являлась Великая Мать. Ее любимое, почитаемое божество, для защиты которого девушка определенно будет готова и жизнью пожертвовать.

Тихие всхлипывания наложницы были единственным звуком в гэр, ставшим для них обоих и убежищем, и тюрьмой. Инсин настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как войлочный полог на входе тихо приоткрылся.

— Братишка, хотел спросить… О! — голос Бату, полный ядовитой насмешки, разрезал тишину, как ржавый нож. Инсин поднял голову — на пороге, скрестив руки на могучей груди, стоял его старший брат. Его маленькие глазки с триумфом и злобой впились в сцену перед ним.

— Ну на-а-адо же, — протянул он, неспешной походкой, подобно змее, вползая в гэр. — Еще земля на могиле его невесты не улеглась, а наш скорбящий жених уже ищет утешения в объятиях другой женщины?

Зере в ужасе отпрянула от Инсина, пытаясь спрятаться в тени, ее лицо было белым, как мел.

— Еще и губа не дура, — продолжил Бату, обходя их по кругу, как хищная гиена. — На любимую наложницу хана позарился. А ты не промах, брат! Интересно, правда, что по этому поводу подумает отец…

Инсин медленно поднялся на ноги. Ярость, холодная и острая, вспыхнула в его груди. Но он заставил себя сохранить внешнее спокойствие. После того, что Бату сделал, он не заслуживал даже взгляда в свою сторону, не то что эмоциональной реакции.

— Что тебе нужно, Бату? — спросил юноша ледяным тоном.

— Мне? — ухмыльнулся тот. — Да так, пустяки. Отец посылает на рассвете дозор к границам. Хотел спросить, не желаешь ли ты присоединиться к моему отряду? Размяться после долгой дороги. А то, смотрю, ты уже от безделья нашел, чем себя занять.

Это было откровенное издевательство.

— Уходи, — спокойно ответил Инсин, становясь между ним и испуганной Зере. — Или мне указать тебе, где выход?

— Ого, какие мы грозные! — только лишь рассмеялся в ответ Бату, упираясь руками в бока. — Защищаешь свою новую пассию? Госпожа Зере, я бы на вашем месте поаккуратнее был. Одну свою драгоценную этот герой-любовник уже схоронил.

Разволновавшись пуще прежнего от разыгравшейся сцены, наложница в слезах выбежала из гэра. В этот момент Инсин не выдержал. Он сделал шаг вперед, и его медовые глаза потемнели.

— Знаешь, а ведь я все еще могу рассказать отцу правду, Бату, — прошипел степной воин, едва не скалясь от нахлынувшей ярости. — Всю правду! О «лунной траве», «злых духах», твоем предательстве. И о том, как я на самом деле «воскрес». Тогда мы посмотрим, чью голову хан снимет первой.

Бату смотрел прямо в его глаза, беспечно покачиваясь на одном месте, и улыбка постепенно стала расползаться по лицу, как трещина по высохшей пустынной земле.

— Правду? — старший сын хана произнес это с насмешливым придыханием. — И кто тебе поверит, братишка? Ты, который уже раз солгал ему, чтобы прикрыть побег сестры… Или я, его верный сын, который искренне оплакивал твою гибель?

Сделав шаг навстречу, Бату подошел к Инсину практически вплотную, и его лицо сияло твердой уверенностью.

— К тому же, козырей на моей стороне теперь больше. — язык прокатился по зубам за плотно сжатыми губами, словно старший сын хана так гордился собой и своими высказываниями, что хотел испробовать их на вкус. Инсин нахмурился, когда кровный враг наклонился ближе, чтобы издевательски прошептать тому на ухо: — Думал, я позволю тебе разгуливать по вражескому стану в одиночку? Я не такой дурак, как ты, братец. Прошлой ночью, пока ты играл в живописное благородство, один из моих верных людей, невидимый, как тень, следовал за тобой.

Юноша резко отстранился, заглядывая в глаза Бату. Взгляд Инсина выдавал его тревогу.

— И он видел много интересного, —