О чем молчит река - Изабель Ибаньез

Вокруг меня толпились люди, только что сошедшие на берег с корабля. Они громко болтали, радовались прибытию на землю величественных пирамид и великого Нила, который делил Египет надвое. Но ничего из этого я не чувствовала: слишком много думала об уставших ногах, слишком беспокоилась о происходящем.

Внутри медленно нарастала паника.

Я больше не могла здесь оставаться. Солнце опускалось к горизонту, становилось все прохладнее, морской ветер пробирал до костей, а мне еще предстоял долгий путь. Если я правильно помнила, мои родители садились на поезд в Александрию и спустя четыре часа прибывали в Каир. Оттуда они нанимали экипаж до отеля «Шепердс».

Мой взгляд упал на багаж. Интересно, что можно оставить, а что нет. Как это ни прискорбно, сил донести все вещи мне не хватит. Возможно, кто-нибудь согласился бы с этим помочь, но на языке местных я знала только пару разговорных фраз. И «Здравствуйте, вы не могли бы помочь донести мои вещи?» среди них не было.

На лбу у меня собирались капельки пота, волнение заставляло нервно переминаться с ноги на ногу. Мое темно-синее дорожное платье состояло из нескольких юбок и двубортного жакета. Оно, как железный кулак, сжимало мои ребра. Я рискнула расстегнуть жакет, зная, что моя мать бы стойко скрыла любую тревогу. Шум вокруг нарастал: болтовня людей, встретивших своих родственников и друзей, плеск волн о берег, оглушительный гудок парохода. Сквозь какофонию звуков кто-то произнес мое имя.

Низкий баритон прорезал весь этот гвалт, как нож.

Широким легким шагом ко мне приблизился молодой мужчина. Он остановился передо мной, не вынимая руки из карманов брюк цвета хаки, с таким видом, словно просто прогуливался по причалу, любуясь морским видом и, возможно, насвистывая. Его бледно-голубая рубашка была заправлена в штаны, а в тех местах, где ее придавили отделанные кожей подтяжки, слегка помялась. Высокие, до середины икры, ботинки на шнуровке явно видели не одну милю дороги. А еще они были пыльными: когда-то коричневая кожа теперь стала серой.

Незнакомец поймал мой взгляд, и вокруг его рта обозначились морщинки. Его поза была расслабленной, поведение беззаботным, но после более пристального изучения я заметила, что мужчина стиснул зубы. Что-то беспокоило его, но он не хотел этого показывать.

Я всмотрелась в его лицо. Аристократический нос, прямые брови и глаза такие же голубые, как его рубашка. Идеальный изгиб пухлых губ, сейчас растянувшихся в кривой улыбке, так не вязавшейся с напряженной челюстью. Волосы были густыми и взъерошенными, не то рыжие, не то каштановые. Мужчина нетерпеливо откинул их со лба.

– Здравствуйте, вы сеньорита Оливера? Племянница Рикардо Маркеса?

– Собственной персоной, – ответила я по-английски. От мужчины слегка пахло крепким алкоголем. Я поморщилась.

– Слава богу, – ответил он. – Вы четвертая женщина, которой я задал этот вопрос. – Остановив взгляд на моих чемоданах, мужчина тихо присвистнул. – Искренне надеюсь, что вы все запомнили.

В его голосе не было ни намека на искренность.

Я прищурилась.

– А кто вы такой?

– Я работаю на вашего дядю.

Я посмотрела ему за спину, надеясь увидеть загадочного родственника. Но никого похожего на моего дядю поблизости не оказалось.

– Я думала, он сам встретит меня.

Мужчина покачал головой.

– Боюсь, что нет.

До меня не сразу дошел смысл его слов. Когда я наконец поняла, кровь прилила к моим щекам. Tío Рикардо не удосужился встретить меня лично. Свою единственную племянницу, которая провела на пароходе не одну неделю и страдала от постоянных приступов морской болезни. Он прислал за мной незнакомца.

Незнакомца, который опоздал.

И, судя по акценту, был британцем.

Я указала на полуразрушенные здания, кучи камней с заостренными краями, рабочих, которые пытались восстановить порт после того, что сделала Британия.

– Работа ваших соотечественников. Полагаю, вы гордитесь их триумфом, – с горечью добавила я.

Мужчина моргнул.

– Простите?

– Вы англичанин, – сухо сказала я.

Незнакомец приподнял бровь.

– Ваш акцент, – пояснила я.

– Верно, – ответил он. Морщинки в уголках его рта стали четче. – Значит, вы всегда знаете, о чем думает и что чувствует абсолютный незнакомец?

– Почему мой дядя не приехал? – парировала я.

Мужчина пожал плечами.

– У него встреча со специалистом из Службы древностей. Он не смог ее перенести, но просил передать свои извинения.

Я попыталась сдержать сарказм, но не смогла.

– Ах, ну раз он просил передать извинения… Впрочем, он мог хотя бы передать их вовремя.

Губы мужчины дрогнули. Он запустил руку в свои густые волосы, снова откинув растрепанные пряди со лба. Это придало ему ребячливый вид, но лишь на мгновенье. Плечи мужчины были слишком широкими, а руки слишком грубыми и мозолистыми, чтобы отвлечь от хулиганского вида. Как раз такие типы и выживают обычно в пьяных драках.

– Что ж, не все потеряно, – сказал незнакомец, показав на мои вещи. – Теперь я к вашим услугам.

– Вы очень любезны, – нехотя ответила я, хотя отсутствие дяди меня все еще расстраивало. Разве он не хотел встретиться со мной?

– Вовсе нет, – лениво ответил мужчина. – Не пора ли нам в путь? Меня ждет экипаж.

– Мы отправимся прямиком в отель? «Шепердс», верно? Они, – мой голос дрогнул, – всегда останавливались там.

Выражение лица незнакомца стало натянуто нейтральным. Только теперь я заметила его слегка покрасневшие глаза и густые ресницы.

– На самом деле в Каир я возвращаюсь один. Я забронировал для вас обратный билет на пароход, на котором вы только что прибыли.

Я моргнула, уверенная, что ослышалась.

– ¿Perdón?[10]

– Я потому и опоздал. В кассе была чудовищная очередь. – Заметив мой недоумевающий взгляд, мужчина торопливо продолжил: – Я провожу вас. – На этот раз его голос прозвучал почти добродушно. Или прозвучал бы, если бы не его суровый вид. – И прослежу, чтобы вы поднялись на борт до отправления.

Каждое слово неумолимо обрушивалось на меня. Я никак не могла осознать их. Возможно, мне в уши морская вода попала.

– No te entiendo[11].

– Ваш дядя, – медленно начал мужчина, словно мне было пять лет, – хочет, чтобы вы вернулись в Аргентину. У меня билет на ваше имя.

Но я только что прибыла. Как он мог так быстро отослать меня? Моя растерянность быстро переросла в гнев.

– Miércoles.

Незнакомец склонил голову и удивленно улыбнулся.

– Разве это не переводится как «среда»?

Я кивнула. По-испански это слово звучало почти как mierda – ругательство, которое мне запрещали произносить. Mamá заставляла отца в моем присутствии заменять его другим словом.

– Что ж, сейчас я помогу вам, – сказал мужчина, порывшись в карманах. Достал мятый билет и вручил мне. – Денег не нужно.

– Денег не… – машинально повторила я, тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями. – Вы даже не представились. – И