Шокирующие странствия 3: хэллоуинская антология сплаттерпанка и экстремального хоррора - Чисто Хили

- Что-то я в этом сомневаюсь, - фыркнул Дэниел. - В смысле, ты же знаешь, что мой дом принадлежит мне, верно?

Женщина нахмурилась, ее щеки вспыхнули ярким румянцем, а в глазах появилось почти демоническое выражение. Дэниел нисколько бы не удивился, если бы она сняла свое лицо и оказалась каким-нибудь монстром-рептилией, маскирующимся под человека.

- Я могла бы посадить тебя за решетку! - настаивала она. - Только подумай о том, сколько мужчин могли бы поступить с тобой по-своему в тюрьме; такая грязная мелочь, как ты, не продержалась бы и пяти секунд.

Дэниел вздохнул, он уже давно устал от женской болтовни.

- Послушай меня, Карен, - сказал он, нацелив указательный палец ей в солнечное сплетение. - Твои угрозы меня не пугают. Я не сделал ничего плохого. Меня не выселят. Меня не посадят за решетку. И я, конечно, не собираюсь снимать свои украшения на Хэллоуин!

Женщина посмотрела на него с отвращением, как будто он только что спустил штаны и нагадил на ее лужайку.

- Как ты смеешь так со мной разговаривать! - сказала она срывающимся от напряжения голосом.

Это несказанно позабавило Дэниела. Он не знал, что расстроило ее больше: его отказ подчиниться ее требованиям или то, что он назвал ее полным именем.

В течение многих лет Карен настаивала, чтобы друзья и соседи называли ее Каз. Она решила использовать сокращенный вариант своего имени из-за того, что популярная культура присвоила имя "Карен", чтобы описать белую женщину средних лет, которая больше всего на свете любила жаловаться на все и вся, кто не соответствовал ее требовательным стандартам.

Но Карен была "Карен", белой женщиной средних лет, которая больше всего на свете любила жаловаться на все и вся, кто не соответствовал ее требовательным стандартам. Что еще хуже, у нее была та же прическа, которая ассоциируется со стереотипом "можно-мне-поговорить-с-вашим-менеджером".

- Послушай, - сказал Дэниел, опуская руки и упирая их в бока. - Сегодня Хэллоуин. Одна ночь - это все, о чем я прошу, а потом, обещаю, я сниму их, и тебе больше никогда не придется на них смотреть.

- До следующего года, я полагаю? - ответила Карен.

- Ну, да. Хэллоуин случается каждый год.

- Я знаю! И мне это до смерти надоело! Каждый год ты изо всех сил стараешься придать своему дому как можно более мрачный вид! И в этом году... Я имею в виду, что это за херня? - она махнула рукой в сторону открытой двери гаража, над которой висела написанная от руки вывеска с надписью: ФАБРИКА СТРАХА ДОКТОРА БИЗЗАРО.

- Это еще не закончено, - объяснил Дэниел. - Но это будет моим "лабиринтом страха", что-то вроде дома с привидениями.

У Карен отвисла челюсть, когда она в ужасе уставилась на него.

- Ты поклоняешься дьяволу? Так вот что это такое? Ты хочешь, чтобы в твоем доме появились дети, которых ты сможешь принести в жертву Сатане?

Дэниел снова закатил глаза и покачал головой. Он повернулся к ней спиной и пошел по подъездной дорожке.

- Не смей уходить от меня! - крикнула Карен ему вслед. - Эй! Я еще не закончила с тобой разговаривать! Не думай, что я не позвоню в полицию!

- Давай, Карен, - сказал Дэниел, переступая порог своего дома. - После сегодняшней ночи все это исчезнет.

С этими словами он закрыл дверь.

Бекка наблюдала за происходящим из кухонного окна. Она наблюдала, как Карен пересекла улицу, направляясь к своему дому, на ходу доставая телефон из заднего кармана джинсов, набирая номер и прижимая его к уху.

- Она все еще там? - спросил Дэниел, входя в комнату.

- Нет, - ответила Бекка. - Она ушла. Но она с кем-то разговаривала по телефону.

- Да, - ухмыльнулся Дэниел. - Она сказала, что позвонит в полицию.

Бекка повернулась к нему лицом, нахмурив брови.

- Господи, Дэн... Почему ты каждый год настраиваешь против себя эту бедную женщину? Почему мы не можем поладить? Разве это не было бы лучше для всех участников?

- Что? Так ты думаешь, мы должны прогнуться перед ней? Ни в коем случае! Мы не делаем ничего плохого!

- Я знаю это. Но... Я не знаю... это просто кажется мелочным.

- Я согласен! - сказал Дэниел. - Это мелочно... с ее стороны! Ради всего святого, сегодня же Хэллоуин. Это всего лишь на одну ночь. Завтра в это же время все вернется на круги своя.

- Да, пока не зажгутся рождественские огни, - сказала Бекка, приподняв брови.

- Вот именно! - сказал Дэниел, самодовольно ухмыляясь. - Тогда нам снова придется проходить через всю эту канитель.

Бекка закатила глаза, как будто молча отчитывала ребенка. Возможно, Дэниел вел себя по-детски. Возможно, по-взрослому было бы лучше убрать украшения на Хэллоуин. Но что в этом веселого? И, что более важно, почему он должен уступать требованиям Карен? Все было именно так, как он ей и сказал: одна ночь, и он все уничтожит. Он не понимал, из-за чего весь сыр-бор.

С другой стороны, возможно, в этом году он немного перестарался.

На его лужайке валялось в общей сложности семнадцать надгробий из пенополистирола - коллекция, которую он собрал за последние пять лет, - перед каждым из которых располагался частичный труп зомби, а полые пластиковые кости были установлены так, чтобы казалось, будто мертвецы вылезают из земли, встают из своих могил. На большинстве из них была изображена только кисть или предплечье, но на некоторых - череп. На одном изображении был весь торс, от пояса и выше.

На лужайке Дэниела росли два дерева. Оба были украшены скелетами, свисавшими с ветвей на петлях, обвязанных вокруг их шей.

У подъездной дорожки стоял мумифицированный могильщик, которого он купил несколько лет назад. При росте в шесть с половиной футов, его лицо из вспененного латекса было изможденным и сморщенным, отчего казалось, что он прожил несколько столетий. Рядом с ним лежала груда черных контейнеров для мусора, переполненных резиновыми частями тел. Левой рукой он размахивал, а в правой держал лопату, с лезвия которой свисали окровавленные внутренности.

На крыше дома сидел гигантский паук, которого Дэниел смастерил собственноручно. Он был сделан из алюминиевых трубок, сваренных вместе и выкрашенных черной краской из баллончика. Корпус был сделан из листов жести, которые Дэниел вырезал и придал им нужную форму. Ширина лапок паука превышала восемь футов, поэтому