Кейта: Дочь Леса. Книга 1 - Мария Эмви

Время истекало. Инсин видел, как Бату теряет терпение — он схватил Каскила за волосы, приставив к его горлу нож.

— Я спрашиваю в последний раз, лесная мразь…

Нужно было действовать. Инсин наложил на тетиву особую стрелу — с широким, тупым наконечником, которым охотники глушили мелкую дичь, не портя шкурку. Он прицелился не в брата и не в пленных, а в большой медный котел с водой, стоявший у костра. Стрела со свистом сорвалась с тетивы и с оглушительным, гулким звуком ударила в котел. Звук, усиленный ночной тишиной, был подобен удару грома. Все, включая Бату, инстинктивно вздрогнули и обернулись на шум.

— Какая досада, брат, — раздался спокойный голос Инсина с вершины холма. — Похоже, моя рука дрогнула. Я целился в зайца, что сидел вон за тем кустом.

Он медленно, с достоинством, спустился вниз, к костру. Его появление здесь было как ушат холодной воды. Бату, оттолкнув от себя пленника, в ярости уставился на него.

— Ты⁈ Что ты здесь делаешь, выродок!

— То же, что и ты, — невозмутимо ответил Инсин, останавливаясь по другую сторону костра. — Несу дозор. Отец беспокоится, что ты, в своем рвении, можешь наделать глупостей. Как я вижу, он был прав.

— Глупостей⁈ — взревел Бату. — Я поймал их лазутчиков! Они шпионили за нами!

— Это послы, Бату, а не лазутчики, — терпеливо поправил его Инсин. — Их отряд ждет нашего ответа. Убив их, ты нарушишь прямой приказ хана и навлечешь на наш род позор трусов, убивающих безоружных.

— Мне плевать на позор! — Бату был в еще большем гневе от появления младшего брата, который всегда, как заноза в заднице, мешал ему. — Я очищу нашу землю от этой скверны!

Началась долгая словесная перепалка. Инсин, сохраняя ледяное спокойствие, апеллировал к законам чести, к воле отца, к тактической невыгодности преждевременного нападения. Бату же, наоборот, распалялся все больше, обвиняя брата в трусости, в сговоре с врагом, в предательстве. В какой-то момент, дойдя до точки кипения, Бату потерял контроль. Он перескочил через костер и, издав яростный рык, схватил Инсина за горло, вжимая его в ствол дерева.

— Ненавижу тебя! — прошипел он, и его лицо исказилось от безумия. — Все беды от тебя, папенькин сыночек! Проклятый ублюдок, связанный еще и каким-то шаманским пророчеством!

Его хватка усилилась. Инсин захрипел, пытаясь высвободиться. Нукеры Бату и пленные шаманы замерли, боясь пошевелиться.

— Я уничтожу тебя, Инсин! — рычал Бату, брызгая слюной. — Если не получилось в первый раз, получится сейчас! А потом я найду твою девчонку-шаманку, из-за которой ты, я уверен, и примчался сюда на всех парах! Использую ее так, как мне только вздумается, а потом, на глазах у всего ее племени, прикажу разорвать ее четырьмя лошадьми!

И в этот момент, когда его ярость достигла пика, воздух пронзил тонкий, смертоносный свист. Это была стрела. Она летела так быстро, что даже великий воин Бату не успел среагировать. К тому же, его рука была занята. Он попытался извернуться, но было поздно — стрела со свистом полоснула по его предплечью, унося с собой кусок ткани дорогого дээла и оставляя на руке зияющую, кровоточащую рану. Бату зашипел от боли, как разъяренная змея, и инстинктивно отпустил Инсина, схватившись за раненое предплечье. Тот, кашляя и хватая ртом воздух, поднял голову в сторону, откуда прилетела стрела.

И увидел ее. На краю поляны, в свете костра, стояла Кейта. Она вышла из тени леса, и в ее руках не было лука. Рядом, у ее ног, лежал колчан Каскила, оброненный им, когда его схватили. Одна стрела из этого колчана сейчас торчала в дереве за спиной Бату. Она словно сама вылетела из него и нашла свою цель. Словно ее направила воля, несгибаемая воля девушки, стоявшей напротив.

Ее лицо было спокойным, но в синих глазах горел такой холодный огонь, что от него, казалось, мог бы замерзнуть даже огонь костра. Во взгляде Инсина, когда он смотрел на нее, читалось все: огромное уважение, благоговение перед ее невероятной силой. И страх. Страх за нее. За то, что пришла сюда, еще и совершенно одна. Девушка уверенно шагнула вперед, в круг света. Кейта с презрением посмотрела прямо в налитые кровью глаза Бату.

— А теперь повтори то же самое, глядя мне в лицо, жалкий степной червь!

Глава 16

Буря на границе двух миров

Слова Кейты ударили Бату сильнее, чем пущенная ею стрела. Мгновение он стоял, ошеломленный, глядя то на свою кровоточащую руку, то на дерзкую шаманку, посмевшую бросить ему, старшему сыну степного хана, вызов. А затем его лицо залила багровая краска, и он издал рев, полный такой ярости, что, казалось, от него содрогнулись деревья.

— Ах ты, ведьма! — взвыл он. — Убить ее! Убить всех шаманских прихвостней!!

Ни о каком перемирии, ни о каком приказе отца больше не шло и речи. Для Бату это стало личным делом. Его нукеры, верные, как псы, выхватили сабли и с дикими криками бросились на удаганку.

Началось ожесточенное сражение, и это был бой стали против магии. Инсин метнулся к пленным, пока все внимание было приковано к Кейте. Юноша полностью доверился ей. Девушка стояла в центре, что-то шептала себе под нос и вокруг нее закручивался вихрь первозданной силы. Один из нукеров, самый крупный, подбежал к лесной шаманке, занеся саблю для удара. Кейта даже не посмотрела на него — она лишь топнула ногой и земля под воином вздыбилась. Толстые, узловатые корни, как змеи, вырвались из-под земли, оплели его ноги и с силой дернули вниз. Воин рухнул на землю, выронив оружие, и остался лежать, запутанный в живых путах. Двое других попытались обойти ее с флангов. Кейта вскинула руку в сторону костра. Пламя, словно живое существо, послушно вытянулось, превратилось в огненный хлыст и ударило по нападающим, заставив их с воплями отскочить назад, прикрывая обожженные лица.

Бату, видя, что его люди в замешательстве, сплюнул и сам бросился на нее, его глаза горели ненавистью. Он был могучим воином, и его удар был страшен. Но Кейта не стала с ним сражаться, она выставила перед собой ладонь и тяжелая сабля Бату, не долетев до нее нескольких дюймов, замерла в воздухе, словно наткнулась на невидимую стену. Воин с яростью пытался продавить ее вперед, но тщетно.

— Что это такое⁈ — прорычал он, не