Кейта: Дочь Леса. Книга 1 - Мария Эмви

— Кожа да кости, — сказал он, но в сказанном не ощущалось упрека, лишь искреннее беспокойство. Инсин легко почувствовал под тонкой кожей острую локтевую косточку шаманки. — Ты почти не ела после болезни. А потом — битва, магия…

Он посмотрел ей прямо в глаза, и этот взгляд был таким пронзительным, что Кейта невольно смутилась.

— Как такая слабая девушка сможет бросить вызов самому Нижнему миру? Тебе нужно хорошо питаться.

Удаганка вспыхнула, ее щеки залил густой румянец. И от смущения, никто никогда не заботился о ней так прямо и так по-мужски, и от того, что Инсин был абсолютно прав. Кейта так увлеклась глобальными проблемами, спасением миров и борьбой с демонами, что совершенно забыла о самой простой, но самой важной вещи. О себе, своем теле, которое было ее единственным оружием в этом мире. Девушка хотела что-то возразить, отшутиться, но не смогла. Степной воин был прав, она слаба. И эта слабость была сейчас их общей проблемой.

— Ну что ж, — прошептала Кейта, отводя глаза в сторону. — Твоя правда.

Инсин, увидев, что она приняла его заботу, мягко отпустил руку девушки. Он достал из своей седельной сумки небольшой сверток. В нем оказался кусок вяленого мяса и твердая, как камень, степная лепешка — борц. Не самая изысканная еда, зато сытная.

— Вот, — протянул юноша ей. — Это не грибы, конечно, но силы придаст.

Кейта ухмыльнулась в ответ на очевидный сарказм и взяла еду. И в этот момент, стоя у родника посреди ночного леса, уплетая эту простую, скудную трапезу, она почувствовала, что стена между ней и степным воином рухнула окончательно. И на ее месте начало расти что-то новое, хрупкое, но настоящее. Доверие. Пока Кейта, немного смущенная, но благодарная, откусывала кусок жесткого вяленого мяса, Инсин стоял и смотрел вглубь леса, прислушиваясь к ночным звукам. Вдруг его осенила еще одна мысль.

— Знаешь, — сказал он, поворачиваясь к девушке. — Если мы пройдем еще немного на запад, там должен быть ручей пошире этого. Я помню, в нем всегда было много хариуса. Свежая, запеченная на огне рыба — это будет намного лучше, чем сушеное мясо.

Кейта перестала жевать и с удивлением посмотрела на юношу. Она мысленно поражалась: да как? Как этот степняк, дитя бескрайних равнин, так хорошо знает ее лес? Инсин ориентировался в нем ничуть не хуже, если не лучше, чем многие их охотники.

— Ты… уверен? — спросила шаманка.

— Абсолютно, — кивнул он с такой спокойной уверенностью, что спорить было бесполезно. — Путь займет ненамного больше времени, зато ты поешь нормально.

Решение было принято. Убрав остатки скромного ужина, юноша и девушка снова сели на Ариона и двинулись в указанном Инсином направлении. Ехать пришлось, действительно, недолго — вскоре сквозь деревья послышалось отчетливое журчание воды. Они вышли к небольшому, но быстрому ручью, который петлял между поросшими мхом валунами. Вода в нем, освещенная луной, казалась жидким серебром.

— Вот мы и на месте, — сказал Инсин, спешиваясь. — Разводи костер, а я займусь уловом.

Кейта, привыкшая все делать сама, сначала хотела возразить, но потом лишь молча кивнула. Она наблюдала за ним, и удивление девушки лишь росло. Степной воин не стал вырезать удочку или плести сеть. Он снял свои высокие сапоги и дээл, оставшись в одних штанах и рубахе, подобрал длинную, острую палку, скорее напоминавшую короткое копье, и, не колеблясь, шагнул в ледяную воду. Инсин двигался медленно, почти не создавая ряби. Его тело было напряжено, а взгляд, острый, как у орла, впился в темную воду. Вот он замер, словно каменное изваяние. Мгновение — и рука юноши с копьем молниеносно метнулась вниз. Когда он выпрямился, на острие самодельного гарпуна билась приличных размеров серебристая рыбина.

Инсин вышел на берег, умело снял рыбу с копья и, не говоря ни слова, снова вошел в воду. Через несколько минут у его ног лежали уже три отменных хариуса. Кейта за это время собрала сухой хворост и, выбив искру с помощью своего кремня и огнива, развела небольшой, жаркий костерок. Инсин тем временем подготовил рыбу — выпотрошил ее острым ножом, натер изнутри солью, которую всегда носил с собой в маленьком кожаном мешочке, и нанизал каждую на свежесрезанную ивовую ветку. Юноша воткнул ветки в землю у самого огня, под таким углом, чтобы рыба не жарилась, а пеклась в жару углей. Вскоре по поляне поплыл восхитительный, аппетитный аромат печеной рыбы с дымком.

Кейта сидела у костра, поджав под себя ноги, и молча наблюдала за Инсином. Она видела, как отблески пламени играют на его лице, на его сильных руках, как капли воды блестят в темных заплетенных волосах. Он делал все это для нее — спокойно, умело, без лишних слов. Заботился. И в этой простой, молчаливой заботе было больше нежности, чем в самых пылких признаниях, свидетелями которых девушке приходилось бывать.

Когда рыба была готова, Инсин снял одну ветку и протянул ей.

— Осторожно, горячая, — назидательно произнес он.

Кейта взяла рыбу в руки. Мясо было нежным, сочным, оно буквально таяло во рту. Это была самая вкусная еда, которую она когда-либо пробовала! Юноша и девушки ели в тишине, нарушаемой лишь треском костра и журчанием ручья. Тишина была уютной и полной, она больше не была стеной между ними, а стала их общим пространством. Когда первый, самый острый голод был утолен, напряжение окончательно спало. Двое сидели у огня, медленно доедая рыбу, и молчание, которое до этого казалось уютным, теперь становилось немного неловким. Они так много пережили вместе за эти дни, но не знали друг о друге абсолютно ничего.

— Как ты… научился этому? — спросила Кейта, кивая на остатки рыбы. — Охотиться копьем. Я думала, вы, степняки, пользуетесь только луками.

Инсин посмотрел на нее, и в его глазах блеснула тень улыбки.

— Моя мать, — сказал он, и при упоминании о ней голос юноши стал теплее. — Она была не из нашего рода. Отец привез ее из похода в далекие южные земли, где горы встречаются с лесами. Она научила меня. Говорила, что настоящий воин должен уметь добыть себе пищу и без лука, и без ножа, имея лишь то, что дает ему земля.

Степной воин замолчал, глядя на огонь, и Кейта видела, что он погрузился в воспоминания.

— Она была… другой. Любила